Соединенные Штаты

20 января Дональд Трамп во время своей инаугурации на пост президента США заявил: «Мы будем признавать только два пола: женский и мужской». С этого момента официальная политика страны стала бинарной, и, по крайней мере административно, идентичность трансгендерных людей, среди прочих, была предана забвению. Менее чем через два месяца несколько федеральных ведомств опубликовали список из более чем ста слов, которые перестанут использоваться в любых официальных коммуникациях.

Этой ночью я открыл Instagram на своем iPhone, и первое, что я увидел, было видео Румейсы Öзтюрк, турецкой аспирантки Университета Тафтса (Массачусетс), задержанной ICE, Службой иммиграционного и таможенного контроля США. Озтюрк шла по улице, когда к ней подошел агент в штатском, скрытый под толстовкой с капюшоном, и схватил ее за запястья, в то время как второй агент быстро подошел, чтобы вырвать телефон из ее рук. Оба агента окружили Öзтюрк. Через несколько секунд появились еще.

Прекрасно звучит лозунг «Наши ценности не продаются, наши товары — да», этакая правительственная вариация рыночного зазывалы «Налетай, торопись!». Я готов присоединиться, если это не означает, что европейские лидеры начнут раздавать, скажем, анчоусы из Сантоньи, как это делал Мигель Анхель Ревилья до того, как стал мучеником республиканской борьбы. Под «нашими товарами», надеюсь, понимается общеевропейское «мы», потому что не вижу причин лишать себя пармезана или бельгийского пива.

Капризный магнат, взобравшийся на свою доску имперских санкций, вызывает возмущение. И печаль. Этот график переворачивает в памяти образ пляжей Нормандии, стройные ряды крестов над могилами молодых американцев, павших при защите захваченной Европы. Ностальгия по либеральным Соединенным Штатам. По благожелательной силе.

«Рынок и крепость станут двумя частями богатого мира», — писал много лет назад Филипп Блом. Тот, кто не чувствует себя частью либеральной мечты, укроется за частоколом — «авторитарным ответом на холодную свободу рынка». Когда люди не чувствуют, что их слышат или защищают, они ищут радикальные ответы.

Вы тоже можете быть участником дискуссий, или даже «экспертом» на диване. По сути, вы им уже являетесь, когда каждое утро, сидя за кофе, вмешиваетесь с тостом в руке в телевизионные дебаты: то кивая, то возражая с разной степенью ярости, а иногда и ударяя кулаком по столу. Вы — такой же комментатор, только бесплатный, но с преимуществом — вам не нужно выходить из дома, ведь у настоящих завсегдатаев ток-шоу ужасный график.

Разрушительный потенциал глобальной тарифной войны Дональда Трампа стал очевиден на этой неделе на фоне обвала рынков. Вызывает удивление легкомыслие, отсутствие взвешенности и аргументов, с которыми Белый дом развязал наступление, способное нанести серьезнейший ущерб в мировом масштабе и, прежде всего, самой стране-инициатору. Найти рациональную логику в подобном безрассудстве сложно, что, в свою очередь, затрудняет разработку эффективного ответа.

Преследование иностранных студентов администрацией Дональда Трампа продолжается. Калифорнийский университет (UC), крупнейшее учебное заведение штата, признал, что администрация аннулировала визы нескольким студентам в десяти его кампусах. «Ситуация динамично развивается, и мы продолжаем отслеживать последствия для университетского сообщества и пострадавших», — говорится в кратком заявлении университета, опубликованном в пятницу вечером.

Более 1400 акций протеста против президента Дональда Трампа и предпринимателя Илона Маска запланированы на эту субботу во всех 50 штатах США. Организованные под лозунгом «Руки прочь!» движением за демократию, эти выступления являются ответом на то, что организаторы называют «враждебным захватом власти» и атакой на права и свободы американцев. Марши пройдут через столицы штатов с востока на запад страны.

В стиле президентства Дональда Трампа выделяется несколько примечательных черт. Главная из них — одержимость привлечением максимального внимания СМИ. Буквально весь мир должен следить за его решениями; нельзя говорить или спорить о чем‐то другом; происходящее в Овальном кабинете должно стать частью нашей жизни, как еда или сон. Поддержание этой динамики постоянного вездесущия требует, естественно, использования всех трюков политики как спектакля.