Литература

Что есть реальность, что — вымысел, и как они соотносятся в культурных продуктах? Дискуссия о размытых границах между художественной литературой (фикшн) и документальной прозой (нон-фикшн) традиционна для литературного мира, но помимо культурных приложений и литературных дискуссий, она имеет значение и в юридической сфере. Недавно разгорелся спор вокруг книги «Ненависть» («El odio», изд. Anagrama), в которой Луисхе Мартин пытается понять злодеяния преступника Хосе Бретона, убившего двоих своих детей.

В 2005 году городской совет Картахены (Регион Мурсия, 220 000 жителей) запустил Mandarache — проект по поощрению чтения среди молодежи в формате литературной премии. Двадцать лет спустя инициатива превратилась в эталон в регионе, ежегодно привлекая около 8 000 подростков и молодых людей, которые становятся судьями и участниками события, выходящего за рамки образовательного.

Мы встречаемся в полдень в одном из модных баров мадридского района Маласанья (где он прожил много лет, но теперь бывает не так часто), не подумав, что в это время там будет полно народу и вести приватную беседу будет невозможно. Поэтому мы уходим и, в поисках более тихого места, находим другое заведение, огромное и почти пустое, которое, как он объясняет, раньше было досуговым центром для пожилых людей, а теперь здесь разместился ресторан органической и экологичной кухни, где нет колы, но есть разливные соки, якобы натуральные. Чистая новейшая история, соглашаемся мы оба.

С изумлением замечаю, что в последнее время на телевидении берут интервью у писателей, с упоением рекламируют выход «незаменимых», по мнению промоутеров, романов. И подчеркивают, что большинство из них затрагивают социальные темы, неотложные требования, расширение прав и возможностей — всё то модное, что, по-видимому, нужно рынку и сознательным читателям. Но я сильно сомневаюсь, что люди, живущие в незаменимой компании телевизора, питают чрезмерную любовь к книгам.

Во всей словесной буре вокруг книги Луисхе Мартина «Ненависть» отсутствовало одно слово — сдержанное слово «ответственность». Мы видели безоговорочных защитников свободы слова, а также тех, кто отстаивал право на честь живых и мертвых жертв двойного убийства, чью жестокость, возможно, не выразить словами, так же как нет слов, чтобы описать боль матери убитых детей, и, вероятно, нет способности постичь ее глубину.

Нам все труднее рассказывать о себе, объясняет психоаналитик Лола Лопес Мондехар (Молина-де-Сегура, Мурсия, 1958). Мобильные телефоны, социальные сети, нестабильная занятость и, в целом, цифровой капитализм мешают нам создать повествование, которое помогло бы нам понять себя, узнать, кто мы, чего хотим и что можем сделать. Это делает нас легкой добычей для упрощенных предложений популистов, ищущих козлов отпущения, таких как иммигранты, чтобы обвинить их в наших бедах.

Томми Орандж — «индеец». Он сознательно использует это слово для самоопределения. Но считает, что когда его произносят определенные люди, оно звучит оскорбительно, упрощенно и устарело. Это термин, навязанный 500 лет назад из-за невежества, и который «часто извне используется как оружие», — объясняет он. Орандж, родившийся в Окленде (к востоку от Сан-Франциско, Калифорния) 43 года назад, считает слово «индеец» обидным, а «коренной американец» — иногда слишком общим или формальным.

Дрис Буиссеф-Рекаб Луке (Тетуан, 78 лет) прошел путь от пастуха в детстве до профессора испанского языка в Университете Рабата. Но он также был политзаключенным, провел более 13 лет в тюрьме за участие в коммунистической ассоциации и жил в изгнании в Испании. Ничто из этого не заставляет его молчать. Сын испанки и марокканца, он ощутил двойственность двух культур. Все это он отразил в своем последнем романе: «Пакита в земле мавров» (ExLibric, 2024), который он только что представил в Мадриде.

Из всех переложений мифа о короле Артуре, несомненно, самым интересным является то, что написал Теренс Хэнбери Уайт (1906—1964). В нем он сочетает разные исторические эпохи, проецируя повествование из средневековья в будущее с помощью фигуры волшебника Мерлина, превращая таким образом «Смерть Артура», легендарное произведение сэра Томаса Мэлори, в одну из лучших фэнтезийных саг, когда-либо написанных. На русском языке она известна под названием «Король былого и грядущего».

Один из персонажей романа «Правда о деле Савольты» (изд. Seix Barral) говорит, что Барселона — это город, где ежедневно совершается больше всего грехов в мире. «Вы видели улицы?» — спрашивает он незнакомца, который только что угостил его выпивкой в таверне. «Это коридоры ада», — объясняет он. Должно быть, так и было, если верить ему, между 1917 и 1919 годами — временем действия романа Эдуардо Мендосы, опубликованного 23 апреля 1975 года.