Концентрационные лагеря

Когда я выхожу из своей комнаты в «The Georgian House» и спускаюсь в бар на первом этаже, я натыкаюсь на группу пожилых людей, играющих на укулеле. Они напевают незнакомую мне песню, но она создает приятное настроение, передает спокойное счастье. Без спешки. Я выхожу на главную улицу Сент-Анн, Виктория-стрит. Людей почти нет, хотя уже семь часов вечера конца июля. Светит солнце. На противоположной стороне улицы — помещение с большой витриной. Это «Riduna Radio», местная радиостанция. Внутри, в студии, я вижу диктора лет 60 в окружении пластинок.

Stolpersteine (с нем. «камни преткновения») — это золотые кубики, слегка выступающие над остальной мостовой, специально предназначенные для того, чтобы человек, споткнувшись о них, опустил взгляд и вспомнил жертву нацистского Холокоста. Таких камней почти 100 000 по всей Европе, но семья Антонио Гарсиа Эвиа, погибшего в комплексе концлагерей Маутхаузен-Гузен (Австрия), столкнулась с отказом мэрии Онтория-дель-Серрато (Паленсия, 150 жителей).

Письмо датировано 25 июля 1952 года. В нем французское министерство по делам ветеранов и жертв войны подтверждало Испании, что, согласно архивам, Антонио Гарсия Эвиа, уроженец Онтория-де-Серрато (Паленсия), умер в комплексе нацистских концентрационных лагерей Маутхаузен-Гузен в Австрии 9 июля 1941 года. Послание так и не дошло до его семьи и десятилетиями оставалось на полках Министерства иностранных дел Испании, пока ассоциация памяти не нашла его, и потомки Антонио узнали, что их родственник стал жертвой нацистского ужаса.

Дядя Маноло, анархист, рассказывал, что там люди ели кору деревьев, чтобы утолить голод. О расстрелах он не говорил. Это было весной 39-го. Война, говорили, закончилась, но в забытом месте на юге Аликанте остались заключенные из концлагеря Альбатера.