Пабло Риверо о буллинге, кино и родителях

Мы встречаемся в полдень в одном из модных баров мадридского района Маласанья (где он прожил много лет, но теперь бывает не так часто), не подумав, что в это время там будет полно народу и вести приватную беседу будет невозможно. Поэтому мы уходим и, в поисках более тихого места, находим другое заведение, огромное и почти пустое, которое, как он объясняет, раньше было досуговым центром для пожилых людей, а теперь здесь разместился ресторан органической и экологичной кухни, где нет колы, но есть разливные соки, якобы натуральные. Чистая новейшая история, соглашаемся мы оба. Вблизи Пабло Риверо, старший сын Антонио и Мерседес из сериала «Расскажи мне, как это было», оказывается чрезвычайно любезным и осторожным человеком, который, как и его персонаж-журналист, и он сам, выпускник факультета аудиовизуальных коммуникаций, прекрасно ориентируется в происходящем.

Вы пишете по книге в год, выпускаете фильм и гастролируете с театральной постановкой. Вам хватает жизни?

Хватает. Я чувствую себя очень привилегированным, что могу это делать: я ценю это и наслаждаюсь этим. Переломный момент наступил, когда я стал отцом семь лет назад: раньше я был очень ночным человеком и не использовал утро. Я годами спал по пять часов. Теперь я встаю очень рано и пишу. Поскольку я также оставил спорт, теперь у меня есть время на все: даже на досуг с семьей.

Вы говорите, что оставили спорт, как будто это пагубная привычка.

Ну, сейчас я к нему возвращаюсь, потому что считаю, что крайности не хороши. Но да. У меня был этап, когда я много занимался, стал очень сильным и вошел в эту динамику, когда ты никогда себе не нравишься. Сейчас я много плаваю, но не как что-то связанное с имиджем, а чтобы быть здоровым и энергичным.

Вы впали в бигорексию?

Ну, немного да. У меня был этап, когда, к тому же, этого требовали на съемках. В разных проектах мне приходилось худеть, толстеть, я менял вес за короткое время и немного впал в эту одержимость физическим совершенством. Нам, парням, тоже пишут сцены выхода из душа, нас оценивают и ставят баллы, иногда без необходимости для персонажа. В последние годы «Расскажи мне» я играл отца: с животиком и так далее, который у меня тогда был, но, занимаясь другими вещами, мне пришлось прийти в форму.

Ни один актер-мужчина мне раньше этого не говорил.

Ну, значит, они лгут или умалчивают. Сейчас я уже не чувствую этого давления, потому что у меня другой возраст [45 лет], но на определенных этапах ты конкурируешь за ряд персонажей и ролей, где тебя рассматривают под лупой. Посмотрите, что происходит с контентом на платформах, и посмотрите, как выглядят главные актеры. Ладно, не все они стереотипные красавцы, но посмотрите, какие у них тела. Если актер хорош и к тому же чертовски привлекателен, он продает больше, и в итоге все сводится к имиджу. Ужасно то, что часто все дело в сексе, хотя мы хотим играть в обратное. В конце концов, продюсеры должны влюбиться, чтобы выбрать тебя, и, не во всех проектах, но есть что-то неявное в том, что, если ты в хорошей форме, у тебя больше шансов.

Опытный актер и писатель с приличными продажами. Как этого добиться?

Ну, мне повезло, что две мои работы, актерство и писательство, — это две мои детские мечты. Моими играми было придумывать истории, интерпретировать их и развивать. Как у писателя, у меня тысяча историй в запасе, и я не хочу умереть, не рассказав их.

В этом проявляется повествовательный импульс журналиста, которым вы хотели стать?

Забавно то, что я начал изучать журналистику, а затем перешел на аудиовизуальные коммуникации, потому что хотел убежать от реальности. Я ненавидел телетайпы, новости, политику, войны. К тому же мне не нравилось быть перед камерой, если только не в образе персонажа. Так что я сбежал оттуда со всех ног, но мама сказала мне потерпеть, что все пригодится; и, в конце концов, это помогло мне понять, что я хочу рассказать, как, для чего, для кого. Журналистские техники мне служат в обеих профессиях. Как актер, я без проблем подчиняюсь дисциплине и позволяю режиссерам использовать меня для того, что они хотят рассказать. Но с книгами я — хозяин того, что рассказываю. И этим я наслаждаюсь чрезвычайно.

Ваши книги — это реалистичный хоррор. В «Стаде» вы говорите о преступлении в школе. Вы ничего не выдумываете?

Реальность намного ужаснее рассказов о призраках или кровавых вымыслов. Обычно, когда происходят самые жуткие события, виновник находится рядом. Самое ужасное — это то, что волк может быть в стаде, замаскированный и живущий среди овец. Волком можешь быть ты сам, или твой ребенок, и ни ты, ни твой ребенок можете этого не знать. Это меня очень беспокоит. Меня завораживает то, что, когда происходит преступление, никто ничего не знал. Конечно, знали, или нет, и именно это я пытаюсь расшифровать в своих романах.

Ад находится в домах?

Конечно; иначе определенные вещи не происходили бы. Однажды, собирая материал для книги, друг рассказал мне, что его парень, работавший в исправительном центре для несовершеннолетних, поведал ему случай о 14-летнем парне, который находился там за изнасилование своей сестры, и что, когда у него были свидания, сами родители приводили к нему сестру. Вот это ад.

Ваша книга выходит вскоре после преступления несовершеннолетних в Бадахосе, убивших свою опекуншу, и одновременно с успехом сериала «Подростковый возраст» о несовершеннолетнем убийце. Случайность или работа?

Ну, книгу я писал год. Но да, полагаю, меня привлекают вещи, которые я наблюдаю вокруг, которые витают в воздухе, или которые случаются со мной и не выходят из головы. В данном случае это был личный эпизод в родительском чате школы, который заставил меня задуматься о том, что, возможно, мы слишком сильно опекаем наших детей.

Вашему сыну семь лет. Какой вы отец: вертолет, дрон, гибрид?

Я стараюсь быть очень вовлеченным отцом, я мега-строг с экранами и сетями: ноль мобильных, ноль iPad, все, что можно сделать руками, он делает, на остальное у него будет время. Но ни мой сын, ни я не живем в изоляции, и, конечно, у нас могут быть противоречия. В книгах мне нравится ставить себя и читателя перед зеркалом. Хотя это нуарный роман, и я довожу вещи до крайности, я воссоздаю ситуации, в которых я тоже могу увидеть свое отражение, просто признать это тяжело. Я никого не учу, не выношу приговоров, но знаю некоторых друзей-родителей, которым не понравилось читать определенные вещи.

Между вашими родителями в «Расскажи мне, как это было» и современными родителями — пропасть или бездна?

Есть концепция, которая меня ужасает: во времена «Расскажи мне» родители беспокоились, во сколько ты вернешься домой, потому что не знали, что ты делаешь и с кем общаешься на улице. Теперь проблема в том, что враг дома, потому что твой ребенок может быть в своей комнате и переписываться с педофилом, или его могут травить, или он сам может травить других.

Но разве плохими всегда были не дети других?

Это я тоже затрагиваю в книге. Как общество, мы редко ставим себя на это место. Мы не эмпатичны: мы выносим приговоры и судим. Но есть и родители-абьюзеры, и родители виновных детей. Мне было интересно поговорить о буллинге со стороны взрослых: том, который мы, родители, можем устраивать учителям, друг другу или детям других, когда те трогают наших. Родители тоже занимаются буллингом, чтобы защитить своих детей.

Иногда кажется, что новые родители считают себя Адамом и Евой. Это ваш случай?

Думаю, это сложно и неизбежно. В книге я рассказываю о бабушке, чья дочь говорит ей, что она измучена воспитанием своей единственной дочери, а та отвечает, что вырастила троих и, видимо, не так уж плохо. Думаю, современные родители могут быть чрезмерно опекающими, в том числе потому, что мы перегружены информацией: сети, детские педагоги, психологи. Этот избыток может быть связан с этой переинформированностью, желанием делать все так хорошо, что в итоге мы пытаемся быть теми родителями, какими нам навязали быть: полной противоположностью тому, что мы пережили сами, пытаясь жить в утопии. И, конечно, никогда не помешает быть внимательными, потому что, к счастью, вещи меняются, и есть повторяющиеся темы, такие как психическое здоровье или физическая форма, снять это давление с ребят, но опасность переусердствовать — это создать пятилетних тиранов.

В 2020 году вы опубликовали фото, демонстрирующее вашу модель семьи: пара мужчин с ребенком. Вы сталкивались с буллингом из-за этого?

Знаете, что? Я ненавижу говорить на эту тему. Я никогда не делал каминг-аут и не выходил ни из какого шкафа, потому что всегда жил своей жизнью абсолютно честно и естественно, и я не говорю об этом, так же как не говорю о своих родителях, дядях, собаках или друзьях. Мне не нужно ни перед кем оправдываться. Я делаю все как можно лучше и не сделал ничего противозаконного. Но да, отвечая на ваш вопрос: одна коллега перестала со мной разговаривать, я понимаю, что у каждого может быть свое мнение.

Мы много говорили о писательстве, но скучаете ли вы по актерской игре?

Правда в том, что да. Но я научился быть справедливым к себе. Мы всегда жалуемся. Были периоды, когда я думал, что нахожусь не на своем месте и что у меня мало работы, но мне повезло, я сэкономил и, к тому же, у меня есть другая профессия, потому что литература — это тоже мое ремесло. И то, что кто-то выбирает мою книгу, мне до сих пор кажется чудом.

РАССКАЗЧИК ИСТОРИЙ

Так любит называть себя Пабло Риверо (Мадрид, 44 года), объединяя две свои «профессии»: актера и писателя. Риверо, популярный Тони Алькантара из сериала «Расскажи мне, как это было», дебютировал в 2017 году как автор нуарных романов с книгой «Я больше не буду бояться», произведением, действие которого происходит в девяностые годы, и в котором он уже тогда затрагивал волнующие его темы. Сейчас, помимо фильма «След зла» и продолжения гастролей спектакля «Кортасар в игре», он представляет «Стадо» — седьмую из своих авторских работ. У него есть издательский контракт на написание еще как минимум двух книг. Историй у него предостаточно, утверждает он.