В нескольких словах
В интервью Камель Дауд рассказывает о своей новой книге «Гурии», посвященной положению женщин в Алжире и травмам гражданской войны. Он говорит о цензуре, исламизме и необходимости помнить прошлое, чтобы избежать его повторения. Дауд подчеркивает важность свободы слова и защиты прав женщин, а также критикует как исламистские, так и постколониальные взгляды, мешающие прогрессу алжирского общества. Писатель подчеркивает, что общество, угнетающее женщин, не может быть счастливым.
Алжирец Камель Дауд о романе «Гурии»
Алжирец Камель Дауд (Мостаганем, 1970) превратил литературу — а ранее и журналистику — в арену интеллектуальной борьбы. Признание пришло к нему в 2013 году с книгой «Мерсо, пересмотренное дело», переосмыслением «Постороннего» Альбера Камю с точки зрения брата анонимного араба, убитого рассказчиком в оригинальном романе. В своей последней книге «Гурии» («Cabaret Voltaire»), получившей Гонкуровскую премию в 2024 году, Дауд дает голос Обе, женщине, отмеченной насилием гражданской войны в Алжире, которая между 1992 и 2002 годами унесла около 200 000 жизней. Исламист перерезал ей горло, когда она была ребенком, лишив дара речи. Теперь, беременная, она обращается к дочери, которую носит в животе, не зная еще, хочет ли она дать ей жизнь или нет. Роман затрагивает положение женщин в Алжире и вес религиозных мифов, которые Дауд считает препятствием для их эмансипации.
Его критическая позиция в отношении исламизма стоила ему угроз: в 2014 году салафитский имам издал против него фетву. В 2023 году, после десяти лет преследований, Дауд эмигрировал во Францию. Это не развеяло критику, поступающую с нескольких фронтов: алжирское правительство продолжает оказывать на него давление, некоторые феминистки обвиняют его в патернализме, а постколониальные голоса упрекают его в укреплении стереотипов об отсталости арабского мира. Последняя полемика: заявление алжирской женщины, жертвы теракта в девяностые (и бывшей пациентки жены автора, которая является психиатром), которая обвиняет его в присвоении ее истории без ее согласия для написания «Гурий». Невозмутимый и точный, как снайпер, Дауд принял нас в исторической штаб-квартире своего французского издательства Gallimard в парижском квартале Сен-Жермен.
Вопрос. Ваш роман не может быть опубликован в Алжире из-за закона, запрещающего любое произведение о так называемом «черном десятилетии», когда происходила гражданская война. Вы написали книгу, зная, что она не будет прочитана в вашей стране?
Ответ. Я знал, что она будет прочитана, хотя бы и подпольно. В Алжире запрещенные книги находят свой путь, и моя циркулирует в пиратской версии. С тех пор как я получил Гонкуровскую премию — и еще раньше, когда книга уже была продана тиражом 140 000 экземпляров во Франции — я понял, что режим не оставит меня в покое.
Вопрос. Это книга, написанная против цензуры, против табу?
Ответ. Прежде всего, это книга об условиях жизни женщин. Я убежден, что общество, которое угнетает женщин, не может быть счастливым обществом. Когда я приехал в Европу в 26 лет, меня поразило, как женщины ходят одни, одеваются как хотят, целуются на публике. Я помню сцену с моей дочерью, которой было семь или восемь лет, когда я привез ее во Францию: «Здесь можно ездить на велосипеде!». Этот невинный комментарий заморозил меня. Я также хотел напомнить о том, что часто упускается из виду из-за страха быть обвиненным в исламофобии: исламизм, как и любой интегрализм, убивает. И в Алжире он убил многих. В отличие от Испании, где выбрали забвение и амнистию, не запрещая память, в Алжире сделали нечто уникальное в мире: закон, который запрещает говорить об этой войне, который криминализирует слово.
