В нескольких словах
Текст посвящен анализу жизни и творчества двух выдающихся писателей – Грэма Грина и Андре Жида. Оба они сталкивались с внутренними противоречиями между моральными принципами и личными желаниями, что отразилось в их произведениях. В тексте рассматриваются ключевые моменты их биографий, повлиявшие на их творчество, а также их взгляды на мораль, религию и политику.
Одним из литературных героев моей далёкой юности был Грэм Грин
который однажды признался, что стал писателем лишь для того, чтобы отомстить школьному хулигану по имени Картер, который его мучил. Он решил, что во всех его романах всегда будет убийца, предатель или неудачник с этим именем. Этот хулиган подтолкнул его к мыслям о самоубийстве. В действительности, в 16 лет родители застали его с револьвером Smith & Wesson 32-го калибра. Грэм Грин четырежды играл в русскую рулетку с шестью патронами. Если бы это было правдой, согласно статистике, он был бы математически мёртв, но он не верил в математику. Ввиду этого случая его отвели к психоаналитику.
Юноша, лёжа на кушетке, объяснил, что у него есть повторяющийся эротический сон. «Женщина входит в мою комнату с обнажённой грудью, и я её целую». Психоаналитик спросил: «Что в первую очередь вы ассоциируете с грудью моей жены?». Молодой Грэм ответил: «Два вагона метро». Психоаналитик счёл его выздоровевшим, лишь бы от него избавиться.
Грэм Грин до конца своих дней разрывался между двумя сторонами своей личности
Он обратился в католицизм только для того, чтобы жениться на католичке, был неверным мужем, шпионом, страстным любовником, путешественником по тем тёмным уголкам планеты, где под потолочными вентиляторами потели убийцы в вышитых рубашках. В его литературе всегда присутствовала двойная игра между любовью и ненавистью, состраданием, страданием и влажной похотью. Как хороший католик, он сильно возбуждался в публичных домах. В один из них в Париже он привёл свою любовницу Ивонну. Он оставил её у бара, а сам зашёл в кабинку, а затем шёл на мессу, если было воскресенье.
Его роман «Сила и слава», который я прочитал на выходе из подросткового возраста, открыл мне
как работает божественная благодать среди падших, пьющих священников, и какую ценность в литературе имеет грех. Грэм Грин у меня всегда ассоциируется с мелодией балалайки из фильма «Третий человек» и сотней пустых бутылок JB, которые он хранил как трофеи в своей квартире с видом на море в Антибе. Его смерть, произошедшая в Веве, швейцарском городке, где он поселился в компании своей дочери, произошла как в его романах. Во время похорон по одну сторону гроба стояла его первая жена, Вивиан, 86 лет; по другую сторону – его любовница Ивонна, 60 лет, которая тоже не развелась со своим мужем; посередине – гроб, у которого было два выхода: один – в небо, другой – в ад.
Андре Жид, скрывающийся под маской Джакомо Леопарди в Париже
Ещё один из моих героев, который также разрывался между строгой протестантской моралью и гедонизмом, между тёмными удовольствиями и личной честностью, был Андре Жид. Его двойная жизнь иногда достигала уровня искусства. Благодаря одной из его книг, «Имморалист», я узнал, что истинное счастье не знает вины – настоящее открытие. А «Плоды земные» я читал как песню инстинкта, преодолевающего мораль через красоту. В одном из моих путешествий в Сиракузы я был рад узнать, что в отеле Villa Politi есть сведения о том, что там побывал этот писатель, возможно, в поисках загорелых тел тех подростков, которые купались в старом порту, или, возможно, это была та поездка, которую он продлил до Алжира в компании Оскара Уайльда, который привёз с собой своего молодого любовника лорда Альфреда Дугласа, ставшего его погибелью. Там Уайльд познакомил его в определенных кафе для избранных. В дыму трубок с кифом и аромате чая с имбирём играл на флейте обнажённый подросток по имени Али. «Тебе нравится эта музыка? Возьми его. Лучший способ победить искушение – это поддаться ему», – сказал ему Уайльд.
Он знал, что с хорошими чувствами всегда получается плохая литература и что для красоты нет предела. Он был душой издательства Gallimard, где допустил ошибку, отклонив оригинал «В сторону Свана», который прислал некий Пруст. «Вы считаете, что можно использовать 20 страниц, чтобы описать, как человек меняет положение в постели?». Позже он пожалел об этой ошибке. Действительно, да, можно, если ты, конечно, Марсель Пруст, стремящийся стать червём, готовым потратить жизнь на создание золотого кокона. Жид стал считаться мастером в той среде Мориака, Камю, Мальро, Поля Валери. В 1936 году он совершил поездку в СССР и по возвращении перестал играть в коммуниста. Он осудил сталинизм, что привело его во тьму партии. Его это нисколько не беспокоило, поскольку он был радикалом самого себя. Такой противоречивый и в то же время такой честный, он написал пневматической прозой «Коридон» в защиту гомосексуальности. Затем его книги сгорели на площади в Берлине вместе с книгами Пруста, объединённые одним и тем же огнём невежества и фанатизма.
