Жилищный кризис: не только про дома

Недостаток воображения, ограниченность мышления, социальное расслоение, путаница в понятиях, экзистенциальная усталость... Подобно заброшенному зданию, поросшему дикой растительностью, кризис доступности жилья распространяет свои метастазы далеко за пределы стен каждого дома. Об этом свидетельствуют размышления восьми экспертов из разных областей. Ниже приводится краткое изложение восьми бесед, проведенных в последние недели, с одним и тем же отправным вопросом: что жилищный кризис говорит о нас? Спойлер: ответы говорят не только о нас самих, но и об обществе, о нашем способе мышления, о политическом управлении (и ответственности), и даже о стиральных машинах...

Пространственная сегрегация

Главное беспокойство Рикардо Мендеса, географа и бывшего исследователя CSIC, при наблюдении за последними тенденциями на рынке недвижимости — это «расширение зон отчуждения». Речь идет о тех частях городов, которые из-за непомерно высоких цен на недвижимость становятся недоступными для некоторых групп населения. «В этом кризисе есть территориальный компонент, который не является тривиальным, поскольку он влияет на аспекты жизни людей и общества», — утверждает он.

«Территориальная сегментация также является социальной, эти два аспекта идут рука об руку», — добавляет географ, предупреждая, что укоренение ситуации «подразумевает делегитимизацию политики, не способной противостоять этой тенденции». По мнению Мендеса, проблема многих людей с поиском жилья также говорит нам о «финансиализации», которой подверглось жилье: «Операторы рынка больше ориентировались на текущую финансовую логику получения ренты, чем на производство». Поэтому он считает «необходимым» разработать «меры государственного вмешательства для смягчения слабостей, порождаемых рынком».

Неспособность думать о будущем

Философ Хосе Карлос Руис, профессор Кордовского университета, не сомневается, что говорить о жилье — значит говорить о «коллективном провале». Этот провал, продолжает он, «связан с кризисом идентичности молодежи», потому что «постоянная неопределенность ведет к экзистенциальному истощению, а существование лишается корней». «Если жилье — это рыночный товар, то, доводя его коммерциализацию до крайности, вы дегуманизируете индивида», — объясняет он.

В основе этого, анализирует мыслитель, лежит «этический кризис», в котором «общество нарушило долг гостеприимства, потому что есть люди, которым негде жить». Это «разрушает принцип ответственности перед другим» и приводит к другому кризису — «кризису чувства общности и общего блага». По мнению Руиса, «экзистенциальная усталость, которой мы все подвержены», в конечном итоге проникает во всю экономическую («если вы прекаризируете труд, вы заставляете принимать определенные условия труда») и политическую систему: «Постправда [то есть ложь] хорошо проникает в социальные структуры из-за этой усталости».

Мрачная перспектива дополняется неспособностью думать дальше настоящего. «Меня очень интересует идея будущего, потому что если ты не знаешь, где упадешь замертво, будущее становится краткосрочным», — объясняет философ. «Жилье урезает категорию будущего и не позволяет тебе строить планы, что является частью человеческой сущности», — заключает он.

Асимметричная ответственность

Текущий жилищный кризис «говорит нам очень многое», — заявляет политолог Кристина Монхе. По ее мнению, «краткосрочность политики до сих пор мешала поставить проблему в приоритет, потому что, как бы хорошо вы ни работали, результаты видны как минимум через 10 лет». И это в некотором роде отсылает к «трудности понимания фундаментальных вопросов жизни людей», поскольку «жилье — это право, которое облегчает реализацию других прав, и эту центральность мы не смогли увидеть».

Профессору социологии Сарагосского университета не нравится говорить о «коллективном провале», но не потому, что мы не столкнулись с большим сбоем, а потому, что «это может скрыть тот факт, что те, кто должен был принимать решения, этого не сделали». О ком идет речь? «Мы склонны обобщать политику обвинения, которая скрывает асимметричность власти; есть политические и деловые лидеры, в чьих руках действительно есть возможность сделать то, что не было сделано», — отвечает она.

Что Монхе категорически отвергает, так это то, что дебаты по этому вопросу эволюционируют в сторону поляризации. «Это понятие плохо описывает происходящее, потому что нет двух крайностей, растущих в противоположных позициях, а есть рост ультраправых». Они приходят «с ревизионистскими взглядами на историю», основанными на «ретроутопии, описывающей идеализированное прошлое, которого никогда не существовало». Хотя политолог утверждает, что у ультраправых «нет реальной альтернативы», что доказывает тот факт, что в муниципалитетах, где они правят или имеют влияние, ситуация такая же, как и везде.

Растущее неравенство

Упущенная возможность в прошлом и тревожное будущее. Экономист Клара Мартинес-Толедано, адъюнкт-профессор Имперского колледжа Лондона, считает, что провал в обеспечении доступным жильем многих семей заставляет взглянуть на кризис 2008 года: «У государственной политики была возможность что-то сделать с тех пор, чтобы подготовить нас, но сделано было довольно мало», — критикует она. «Ясно, что произошел сбой, и это имеет последствия для новых поколений, потому что предыдущие смогли получить доступ к жилью легче», — добавляет она.

Последствия, о которых говорит исследовательница Королевского института Элькано, указывают на будущее с большим неравенством: «Межпоколенческое неравенство сильно возрастет, и даже если двое молодых людей сегодня не могут получить доступ к жилью, если у родителей одного есть дом, а у другого нет, это породит большое неравенство». Это будет мир, в котором «в зависимости от семьи, из которой ты происходишь, у тебя есть тот или иной вариант», — рассказывает Мартинес-Толедано, напоминая, что дисбаланс между спросом и предложением жилья создает «порочный круг», в котором «нет, как в других экономических проблемах, какой-либо паллиативной политики в краткосрочной перспективе».

Политическая неопределенность

Политик Жоан Клос, бывший мэр Барселоны, экс-министр, бывший директор программы ООН по населенным пунктам (ООН-Хабитат), только что выпустил книгу, в которой излагает свои размышления о проблеме, «очень трудной для решения без национального пакта». Поэтому он считает, что ситуация говорит нам о «партийной конфронтации», но также и о неопределенности со стороны политического класса: «Нужно четко определить, что мы хотим сделать с жильем, и является ли оно желаемым правом, как счастье, или обязательным, как здравоохранение».

Следуя этой логике, размышление охватывает саму систему социальной защиты. «Если жилищная политика задумана как пятый столп государства всеобщего благосостояния, ей нужен экономический, финансовый и налоговый дизайн», — считает Клос. Но до сих пор «никто не сказал, что платит государство и что платят автономии, обладающие компетенцией, в отношении защищенного жилья». Из этого упущения, «из-за отсутствия реального учета затрат», возникают «фантомы», и «некоторые считают, что это может обрушить государство, как бы мало ни было сделано, что не соответствует действительности».

Поляризованный язык

Экономист Карме Трилья десятилетиями работает в сфере социального и доступного жилья. Она занималась этим как государственный управляющий, как исследователь, а теперь как президент фонда Hàbitat3, который несколько недель назад попал в новости в связи с участием в покупке Casa Orsola в Барселоне. Для нее жилищный кризис говорит, во-первых, о международной чрезвычайной ситуации: «Кризис носит глобальный характер и имеет компоненты, которые ускользают даже от стран, проявивших наибольшую осмотрительность», — заявляет она.

Но ситуация также выявляет «основу большей слабости в Испании». «Тот факт, что жилье на самом деле не интегрировано в государство всеобщего благосостояния, как здравоохранение или образование, оставил его в руках частного и свободного рынка», — анализирует эксперт. И это спровоцировало «инфляционное поведение цен на недвижимость, которое отдаляет их от экономических возможностей семей».

Трилья считает, что «нам не хватило предвидения». Недостаток, который сохраняется: «Не хватает разъяснительной работы о причинах происходящего, и поэтому мы переживаем поляризацию между теми, кто придерживается либеральных взглядов и считает, что ничего делать не нужно, и теми, кто так не считает». Эта двойственность переносится на язык, с такими понятиями, как «рантье» или «инкиокупа» (жилец-неплательщик). «Создаются категории, которые служат только для конфронтации, а не для решения чего-либо», — размышляет экономист, — «вместо того, чтобы понять преимущества каждой из функций — арендодателя и арендатора».

Путаница со сквоттингом (окупацией)

Возможно, нынешний жилищный кризис также обнажает нехватку ресурсов в судебной системе, но Диего Гутьеррес, член Секретариата ассоциации «Судьи за демократию», считает, что «причина не в правосудии, а в органах государственной власти». С этой точки зрения, текущую ситуацию можно рассматривать и как неисполненный долг. «Если наша Конституция признает право на достойное жилье, государственные органы должны стремиться гарантировать это право, но, вероятно, они не выполнили свою домашнюю работу», — размышляет он.

Судью также беспокоит путаница вокруг некоторых терминов, которые являются частью повседневной жизни многих судов. «Одно дело — захватить дом, выбив дверь ногой (сквоттинг), и другое — то, что называют «инкиокупацией», то есть арендаторы, которые перестают платить и, возможно, находятся в уязвимом положении», — поясняет он. «Нужно различать разные ситуации, чтобы не впадать в ошибки, но на все есть процессуальный ответ». Нынешний кризис для многих является синонимом замешательства или страха. И Гутьеррес призывает «донести до общественности, что сквоттинг (окупация) — это единичная проблема, а реальная проблема, которую необходимо решать, — это цены на аренду и покупку жилья».

О жилье и стиральных машинах

Для архитектора Сантьяго де Молины, директора Политехнической школы Университета CEU Сан-Пабло, нынешний жилищный кризис «чрезвычайно сложен», потому что, среди прочего, он накладывается на демографический кризис, проблемы с зарплатами, миграцию и туристическую аренду». Поэтому он считает, что «легкие решения обречены на провал».

Де Молина полагает, что архитектура может внести свой вклад и «смягчить некоторые проблемы с помощью воображения и техники». Но признает, что «она не может решить ситуацию в одиночку», особенно когда «давление рынка стремится предлагать продукты, очень далекие от архитектурных решений». «Нам нужны ответы, выходящие за привычные рамки, ставящие под сомнение идею о том, что жилье должно быть идентичным жилью прошлых поколений», — развивает он мысль. И предупреждает: «Я не говорю о прекаризации или уменьшении размера, а о поиске креативных решений без ущерба для достоинства того, что означает жилье».

Нехватка жилья, утверждает архитектор, в некотором смысле говорит нам о недостатке воображения для поиска другого способа строительства и проектирования домов. «Текущий стандарт намного более единообразен и монотонен, чем у других продуктов; жилье по-прежнему зажато в горстке моделей, повторяемых до бесконечности», — уверяет он. И утверждает, что «моделей стиральных машин больше, чем моделей жилья». Но, несмотря на это, его видение будущего непременно позитивно: «Надежда есть, но не из простого оптимизма», — говорит он, — «Альтернативы нет, потому что у нас нет другого выбора, кроме как искать творческие решения сложных проблем».