Последние мировые события выявляют некоторые идеи прогрессивизма и либерализма «мира вчерашнего», которые сегодня выглядят наивными или даже откровенно плохими. Понимание этого может помочь лучше подготовиться к грядущим вызовам.

Одной из таких идей является своеобразный «европейский национализм», возникающий при каждой серьезной международной турбулентности. Когда мир переживает кризисы, комментаторы и политики в Европе начинают гордо заявлять о своей принадлежности к европейской цивилизации, часто в противовес другим регионам, которые объявляются «упадническими». Это, пожалуй, самая патетичная форма евроцентризма. Вместо защиты политических достоинств европейской модели, защищаются европейские достоинства политической модели. Защитные речи часто начинаются с фразы «Как европейцы, мы...». Но дело не в том, чтобы отвечать «как европейцы». Противоположность национализму, подобному трампистскому, — это не европейский национализм. Сегодня, как и всегда, противоположность национализму — антинационализм. Так называемая «европейская модель» должна защищаться на основе солидарности между народами всего мира, а не на основе европейской идентичности.

Другая проблема заключается в различном понимании роли правил прогрессистами из США и остальными. Прогрессисты за пределами Америки видят в системе международных правил способ справедливого горизонтального упорядочивания мира. Американские прогрессисты, напротив, часто воспринимают эту систему как инструмент вертикального упорядочивания, то есть как способ достижения и сохранения мировой гегемонии. Их раздражает не только то, что другие страны не всегда следуют этим правилам (демократия, права человека, трудовые права, соблюдение правил ВТО и т.д.), но и сам факт наличия горизонтальных отношений. До тех пор, пока они не перестанут понимать мир иерархически, американских прогрессистов и остальных нельзя будет назвать подлинными союзниками в благородном проекте упорядочивания мира на основе правил.

Еще одна устаревшая идея связана с восприятием силы и империализма. Многие на Западе размышляют над китайским принципом «Скрывай свои силы и жди своего часа» (Tao Guang Yang Hui). Некоторые считают это вечной жизненной философией, означающей, что Китай не стремится вытеснить США в качестве мировой державы, а лишь добивается прогрессивного благосостояния без эксгибиционизма. Другие же видят в этом конкретный практический совет: скрывать истинный масштаб своих сил и отрицать максимальные амбиции, чтобы в подходящий момент нанести решающий удар. Эта интерпретация предполагает, что Китай десятилетиями готовился к мировому лидерству. События вроде кризиса 2008 года, пандемии 2020 года и выборов 2024 года могли быть восприняты как признаки упадка США, сигнализирующие, что «ждать своего часа» больше не нужно. Можно ли радоваться возможному «падению американской империи»? Сдержанность и политическая мудрость, присущие тем, кто следует принципу «скрывай свои силы», действительно контрастируют с демонстративным разрушительным стилем Дональда Трампа. Однако, если правы сторонники второй интерпретации, Китай просто строит сравнительно менее эффектную империю. Это не решающее преимущество, особенно если Китай будет стремиться экспортировать всю свою модель, а не только мудрые пословицы. Трагедия в том, чтобы оказаться перед выбором между разными империями.

Наконец, глубоко укоренилась устаревшая идея о том, что индустриальный капитализм — это для бедных, а финансовый или когнитивный капитализм — для богатых. Под влиянием этого «фетиша деклассированного» считается, что интеллектуальный труд более достоен, чем физический, и социальный рост означает переход от одного к другому. Но нет ничего прогрессивного в переходе от индустриального к финансовому или когнитивному капитализму. В этой модели всегда нужны люди, находящиеся в заведомо невыгодном положении, поскольку именно они будут выполнять ручной труд (хотя ИИ и автоматизация сократят многие виды ручного труда, кто-то должен будет собирать и обслуживать роботов). Систематическая передача ручного труда тем, кто находится ниже по социальной или глобальной цепочке, превращает мир в трофическую цепь. Прогрессисты не должны принимать это. Необходимо оспаривать «фетиш деклассированного», в том числе путем создания политической культуры, оправдывающей сокращение разрыва в оплате труда между когнитивным и ручным трудом. Это означает, что разница в оплате квалифицированного и неквалифицированного труда должна быть гораздо меньше, чем принято считать. Можно верить в существование заслуг, но не верить в меритократию. Если бы этот «фетиш деклассированного» был оспорен до того, как утвердился «Вашингтонский консенсус», децентрализация производств и эксплуатация работников в странах Глобального Юга, возможно, встретили бы большее сопротивление.

Из этого следует важный урок политической стратегии: не следует атаковать слабые стороны оппонента, поскольку они проявятся сами по себе. Тратить на это время — значит упускать возможности. Нужно атаковать сильные стороны противника, потому что, в отличие от слабых, они не нанесут ему вреда, если мы их не выявим. Прогрессивные либералы тратят огромное количество времени на критику очевидных слабостей Дональда Трампа, которые сами его разрушают. Нужно атаковать его сильные стороны. Одной из них является то, что он, пусть и своеобразно, почувствовал, что «фетиш деклассированного» потерял былую привлекательность, и трансформировал это недовольство в националистические настроения. Необходимо создать прогрессивную политическую культуру, которая оспорит «фетиш деклассированного» без апелляции к ностальгии. В этом может заключаться атака на сильную сторону Трампа. И то, что верно против Трампа, верно и против его подражателей по всему миру.