Достаточно было Китаю установить контроль над экспортом редкоземельных элементов, чтобы ситуация развернулась.

В течение нескольких недель после 2 апреля, «Дня освобождения», когда президент Трамп ввел так называемые взаимные тарифы против десятков стран, Белый дом и большинство независимых комментаторов сходились в одном: у США больше шансов, чем у Китая, выиграть торговую войну. Китай экспортировал в США больше, чем США в Китай. Если торговля прервется из-за тарифов и ответных мер, Китаю есть что терять в доходах от экспорта. Экономика США начала 2025 год на полной скорости, в то время как Китай испытывал серьезные финансовые проблемы, особенно в секторе недвижимости. В этом отношении Соединенные Штаты также были в лучшем положении, чтобы выдержать затяжной торговый конфликт.

Кроме того, в отличие от первого срока Трампа и президентства Байдена, на этот раз Китай не сможет перенаправить свою экспортную и сборочную деятельность через третьи страны, чтобы обойти американские тарифы. Чиновники из других стран, отчаянно стремящиеся получить доступ к рынку США, поспешат вылететь в Вашингтон для переговоров с правительством Трампа и в конечном итоге предложат ценные торговые уступки.

Хватило пары недель и запрета Китая на экспорт редкоземельных элементов, чтобы комментаторы спустились с небес на землю. Зависимость США от импорта из Китая — это не преимущество, а обуза. Редкоземельные элементы используются в батареях, электронике и других компонентах для производства мобильных телефонов, автомобилей и военной техники. Во многих случаях Китай контролирует более 90% мировых мощностей по переработке этих минералов. Получение этих ресурсов из альтернативных источников может быть практически невозможным, и потребуются годы, чтобы создать эквивалентные мощности по переработке в Соединенных Штатах. Напротив, большую часть того, что Китай импортирует из Соединенных Штатов, например сою, он может приобрести на таких рынках, как Бразилия.

Конечно, запрет США на экспорт высоких технологий в Китай может замедлить технологическую модернизацию страны. Но многие из этих мер не новы, поскольку существуют со времен президентства Байдена и первого срока Трампа. Поэтому Китай уже несколько лет разрабатывает собственные мощности, позволяющие самостоятельно производить высокотехнологичные компоненты, и уже внедряет альтернативные решения для тех недостатков, которые еще существуют. Например, в апреле прошлого года Huawei анонсировала новый телефон, работающий на улучшенном семинанометровом чипе, что, похоже, обходит попытки США помешать ей приобрести эту технологию. В ноябре она представила телефон, который работает исключительно на китайском программном обеспечении и, следовательно, не зависит ни от iOS Apple, ни от Android Google.

Что касается экономических и финансовых проблем, правительство Китая приняло ряд мер для их сокращения. В первом квартале 2025 года фискальные расходы увеличились самыми быстрыми темпами с 2022 года, в разгар covid-19. Народный банк Китая позволил юаню постепенно обесцениваться по отношению к доллару, что помогает поддерживать экспортные секторы и позволяет избежать серьезной девальвации, которая встревожила бы финансовые рынки. Цены на новое жилье падают медленнее и в меньшем количестве городов, чем в прошлом, что указывает на возможную стабилизацию рынка недвижимости.

Напротив, лучший способ охарактеризовать попытки правительства Трампа управлять экономикой — это сказать, что они хаотичны и противоречивы. В один день Трамп и его советники хотят более сильный доллар, на следующий день — более слабый. Тарифы, которые расшатывают финансовые рынки, неожиданно приостанавливаются, но никто не знает, на какое время. Несмотря на то, что дефицит бюджета уже превышает 6% ВВП, Конгресс по-прежнему намерен вводить новые налоговые сокращения, которые он хочет компенсировать совершенно фантастическими сокращениями расходов, решение о которых принял DOGE Илона Маска. И, когда рынок облигаций уже находится в состоянии повышенной готовности, Трамп повторил свою угрозу уволить председателя Федеральной резервной системы Джерома Пауэлла. Как и следовало ожидать, перед лицом всей этой неопределенности американские компании прекратили инвестировать, и доверие потребителей сильно ухудшилось. Какая из двух экономик сильнее в данный момент?

Вместо того чтобы позволить Китаю остаться изолированным от остального мира, председатель Си предпринял «тур соблазнения» по Юго-Восточной Азии и пообещал укрепить торговые связи с регионом. Премьер-министр правительства Испании Педро Санчес посетил Пекин, как знают читатели этой газеты, что предвещает возможность более интенсивных торговых отношений между Китаем и Европейским Союзом. Тем временем обещание Белого дома заключить новые торговые соглашения сменилось молчанием. Вполне вероятно, что другие переговоры Трампа, например, с Колумбийским университетом и юридической фирмой Paul Weiss из Нью-Йорка, убедили иностранные правительства в том, что уступки иррациональным требованиям этого правительства не гарантируют взаимности, а лишь еще более иррациональные требования.

Наконец, есть вопрос о том, какое правительство находится в лучшем положении для поддержания взятого курса. Председатель Си и Политбюро Китая не имеют политических соперников. Нападение Соединенных Штатов только укрепило патриотизм гордого китайского народа и сплотило его вокруг своего лидера, так же как нападение Трампа и вице-президента Дж. Д. Вэнса на Владимира Зеленского сплотило украинский народ вокруг своего президента. Каждые выходные в Соединенных Штатах проходят марши и демонстрации против Трампа. По мере того как его главные сторонники начинают замечать рост цен в супермаркетах и увеличение безработицы, общественное мнение совершит роковой поворот для президента, чья популярность в экономической сфере уже упала до 43%.

Чем закончится торговая война Трампа? Скорее всего, он последует совету, который, как говорят, в 1966 году дал тогдашний сенатор от штата Вермонт Джордж Эйкен в отношении войны во Вьетнаме. Правительству следует просто «объявить победу и отступить».

Барри Эйхенгрин — профессор экономики и политологии Калифорнийского университета в Беркли.