В нескольких словах
Провинциальный суд Севильи постановил передать дело о смерти Аны Бузы на рассмотрение суда присяжных, квалифицировав его как умышленное убийство. Суд счел версию о самоубийстве маловероятной и принял во внимание доказательства, собранные семьей погибшей, указывающие на вину ее бывшего партнера.
«Ваша дочь покончила с собой, это совершенно ясно. Вы понимаете или нет?»
Эти слова преследуют Антонио Бузу уже шесть лет, и всё это время он неустанно пытается их опровергнуть. Это слова судьи из Кармоны, которая за 36 часов закрыла дело о смерти при странных обстоятельствах его дочери Аны, 19-летней девушки, чье тело было найдено на обочине трассы A-4 7 сентября 2019 года. Тогда Антонио попросил возобновить расследование. Буза всегда считал, что его дочь не по своей воле выпала из машины, которой управлял её тогдашний партнер, а ныне обвиняемый, Рафаэль В., а что он намеренно сбил её. И наконец, он сможет представить свою версию перед судом присяжных.
Так постановил Провинциальный суд Севильи. Вопреки решению суда по делам женщин № 2 Севильи от декабря прошлого года, смерть Аны Бузы должна рассматриваться не как непредумышленное убийство, а как умышленное. Именно присяжным предстоит выяснить, что произошло той ночью.
«Мы абсолютно уверены, что этот человек будет осужден и отправится в тюрьму за совершенное тяжкое преступление», — сообщают источники, близкие к Бузе, который отказался давать показания, чтобы не помешать расследованию дела, которое, наконец, похоже, складывается в его пользу. «Он никогда не хотел мести, только справедливости», — подчеркивают они.
Постановление суда очень категорично и ставит под сомнение версию, которую до сих пор поддерживали судебно-медицинские эксперты и Гражданская гвардия. Они всегда утверждали, что «смерть Аны Бузы несовместима с наездом автомобиля и совместима с её выпадением из движущегося транспортного средства на скорости 117 километров в час», согласно отчету прокуратуры, которая всегда доверяла этим экспертам. Однако, судьи считают, что гипотеза наезда, которую на протяжении всех этих лет разрабатывала и обосновывала юридическая и научная команда Бузы, является той, которая «предварительно, могла бы лучше соответствовать травмам и состоянию тела жертвы, повреждениям автомобиля и следам, обнаруженным на участке шоссе, где произошла авария».
«Мы считаем, что версия частного обвинения о том, что смерть Аны Бузы произошла в результате наезда правой боковой частью автомобиля, когда жертва стояла возле ограждения шоссе, имеет, по крайней мере предварительно, значительные признаки правдоподобия, в отличие от первоначальной версии судебно-медицинских экспертов, которые считали, что смерть наступила в результате выпадения погибшей из автомобиля, когда он двигался на высокой скорости, что могло быть самоубийством», — заявляют судьи.
Чтобы обосновать этот вывод, пять судей не только анализируют все вещественные доказательства: царапины на краске автомобиля; место, где был найден рюкзак девушки; продольные параллельные следы на её бедрах или открытый перелом обеих бедренных костей и большеберцовой кости правой ноги – «суд считает маловероятным, что эти следы на бедрах могли быть получены в результате выпадения жертвы из движущегося автомобиля на скорости 117 километров в час», — говорится в постановлении, но и принимают во внимание «уклончивые ответы и неправдоподобные и противоречивые объяснения», которые дал Рафаэль В. в своих показаниях Гражданской гвардии.
Обвиняемый сначала утверждал, что они поссорились; затем, что что-то оказалось на дороге, и он потерял управление автомобилем; «сразу после этого» он заявил, что, управляя автомобилем, заметил движение белой блузки Аны, которая ехала на заднем правом сиденье, и что он, сняв ремень безопасности, который, по другим версиям, он не надевал, наклонился назад, чтобы попытаться схватить её, но она бросилась на дорогу, и он потерял управление автомобилем, который врезался в ограждение шоссе. «Это объяснение фактов выглядит довольно неправдоподобным», — уверяют судьи, которые также считают «странными» — неправдоподобные и странные — два прилагательных, которые судьи чаще всего используют, чтобы поставить под сомнение официальные отчеты или показания обвиняемого и свидетелей, например, его матери — упоминания, которые он сделал, чтобы оправдать предполагаемое самоубийство своей девушки, что она только что поссорилась с отцом из-за плохих оценок, «хотя частное обвинение доказало, что Ана Буза закончила свой первый курс на факультете в Севилье со средним баллом 9,24 и несколькими отличиями, и еще не начала следующий курс», — отмечают судьи.
Семья Аны уже сочла победой, хотя и несколько горькой, решение суда по делам женщин Севильи открыть сокращенное производство против её бывшего парня, хотя они и не были согласны с тем, что его будут судить за непредумышленное убийство. «Это был не несчастный случай, он убил её», — заявил тогда Буза. Судьи провинциального суда, наконец, дадут ему возможность представить присяжным свою версию событий с доказательствами и анализами, собранными за эти годы командой экспертов. Это был нелегкий путь, на котором он столкнулся со всевозможными ошибками в расследовании и юридическими препятствиями для возобновления дела и завершения расследования, которое длилось пять лет, а также с очень неприятными личными сюрпризами.
Гендерное насилие и манипуляции с мобильным телефоном
Первый сюрприз произошел через 10 дней после кремации дочери. Тогда они получили электронное письмо, в котором сообщалось, что Ана просила психолога помочь её парню из-за его ревнивого, манипулятивного, контролирующего и жестокого поведения. Это сообщение побудило Бузу возобновить дело своей дочери, столкнувшись с бесчувственностью судьи, которая закрыла его, поверив показаниям Рафаэля В. о том, что девушка выпрыгнула из движущегося автомобиля, и не дожидаясь результатов вскрытия или отчетов Гражданской гвардии. Суд отменил решение судьи и приказал возобновить дело, и с тех пор судебные эксперты и специалисты, нанятые Бузой, пришли к выводу, что смерть наступила в результате наезда.
Несмотря на то, что из анализа электронных писем, которыми обменивались молодые люди, следовало, что Рафаэль В. подвергал Ану преследованиям, ревности и манипуляциям, дело еще три года не передавалось в суд по гендерному насилию. Тем не менее, судьи Провинциального суда не сочли, что существует преступление против моральной неприкосновенности, как просила семья девушки, поскольку «хотя отношения между сторонами могли быть токсичными, и у обвиняемого могли быть проблемы с ревностью и он мог вести себя навязчиво и властно, нет доказательств того, что Рафаэль В. применял физическое насилие, оскорблял или угрожал, или применял психологическое насилие против Аны Бузы».
Судьи также не удовлетворили ходатайство частного обвинения о расследовании в отношении Рафаэля В. за преступление против неприкосновенности частной жизни, которое семья Бузы обосновала доказательствами того, что бывший парень их дочери манипулировал её мобильным телефоном, который появился на месте происшествия 19 дней спустя, до и после её смерти. Суд считает, что именно её родители добровольно передали молодому человеку компьютер девушки, чтобы он мог удалить файлы интимного содержания, и что обвиняемый знал пароль от мобильного телефона Аны.
Однако, источники, близкие к семье, утверждают, что перед присяжными будут представлены все доказательства, связанные с гендерным насилием, которому Рафаэль В. подвергал Ану, и манипуляциями с её мобильным телефоном после смерти, чтобы создать впечатление, что она покончила с собой. «Все люди, которые работали над делом, и коллектив «Справедливость для Аны» [который поддерживал память о деле митингами и маршами в эти годы], с нетерпением ждут суда», — указывают опрошенные источники (El Mundo).
Буза никогда не хотел верить, как заявила ему судья, что его дочь покончила с собой. Он не только не поверил, но и никогда не сомневался в обратном. Все это время он боролся за то, чтобы узнать, что на самом деле произошло в ту ночь 7 сентября 2019 года. Он уверен в своей правоте, и теперь, наконец, у него есть возможность, чтобы девять присяжных изучили его отчеты и доказательства и прояснили «явно сложное происшествие», как его определяет Суд Севильи.
