В нескольких словах
В Судане из-за продолжающегося конфликта женщины и девочки сталкиваются с высоким риском сексуального насилия. Пожилые женщины берут на себя роль защитниц, сопровождая молодых при возвращении в родные места за имуществом. Гуманитарная ситуация ухудшается из-за нехватки продовольствия и экономического кризиса.
Халима Хамед, 25 лет, и Нема Муса, 22 года, рассказывают, как парамилитарные формирования досматривают молодых девушек, бегущих от войны в Судане.
Сначала ощупывают грудь, затем ребра и бедра. Сами они избежали насилия, но знают, что это происходит очень часто. «Иногда боевики Сил быстрого реагирования останавливают автобусы, высаживают молодых девушек и уводят их», — объясняет Хамед из транзитного центра Ренк в Южном Судане. «Некоторые возвращаются, но других мы больше не видим».
Война, идущая уже два года, опустошила страну и привела к перемещению более 12,9 миллиона человек, из которых 3,8 миллиона бежали из Судана, согласно данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) за март. Южный Судан является одной из стран, принимающих перемещенных лиц, и деревня Атам, расположенная в пяти километрах от границы с Суданом, стала одним из основных пунктов назначения.
Одной из семей, оказавшихся в Атаме, является семья Насрин Аль Нур, 18-летней суданки, которая приехала со своей матерью, Гамрой Абдарахаман, и двумя младшими братьями. Они родом из Бута, деревни в суданском регионе Голубой Нил, откуда бежали в конце ноября из-за нападений Сил быстрого реагирования (СБР). «Повстанцы приехали на мотоциклах и машинах, их было много, они начали стрелять, говорили, что если мы не дадим им то, что они хотят, они нас убьют. Они сожгли дома, забрали женщин, наших ослов, оставили нас ни с чем», — объясняет Абдарахаман. «Молодых девушек насилуют, а молодым парням говорят, что если они не присоединятся к ним, их убьют», — рассказывает Аль Нур.
Бут находится в пяти часах ходьбы от Атама, достаточно близко, чтобы вернуться, хотя бы раз, за тем, что им пришлось бросить в спешке. Поэтому около тридцати пожилых женщин из деревни, которые сейчас являются беженками в Атаме, организовались, когда ситуация улучшилась, чтобы вместе вернуться в Судан и посмотреть, что осталось от их воспоминаний, имущества и, прежде всего, от сорго, которое они вырастили. Именно они, самые старшие, совершили обратный путь, чтобы защитить своих внучек, правнучек и дочерей. Боевики предпочитают молодых. «Я боюсь возвращаться, потому что молодых девушек насилуют и делают своими рабынями», — говорит Аль Нур.
Бум или мэр Атама, Диинг Агуэр Чол, объясняет, что накануне «военные спасли девушку, которая была изнасилована СБР недалеко от границы». Кордула Хеффнер, сотрудница организации «Врачи без границ» на местах, утверждает, что женщины подвергаются сексуальному насилию «в месте происхождения, во время путешествия и в месте прибытия». По данным структуры «ООН-женщины», в 2024 году спрос на услуги по борьбе с гендерным насилием в Судане увеличился на 288% по сравнению с данными за 2023 год.
Сексуальное насилие — это призрак, который витает среди суданских женщин. Абдарахаман осознает риск, хотя, к счастью, никогда не подвергалась нападению. Она была одной из женщин, которые ходили в Бут за едой и немногими вещами, которые у нее остались, потому что в Атаме нет ни еды, ни международной помощи. «Я вернулась только один раз, увидела свой сожженный дом и опустошенное поле. Я почувствовала себя опустошенной», — вспоминает она.
Аиша Малек, 65 лет, также была в группе женщин, которые проделали этот путь. Женщина утверждает, что «возвращаться небезопасно» и что она не отпустит свою дочь одну. Сидя на лежанке, она вспоминает свое путешествие. Позади нее два матраса, один розовый, другой синий. Также кровать, которую ей удалось забрать из своего старого дома. Малек объясняет, что заплатила 5000 южносуданских фунтов (примерно 1 евро на черном рынке, самом распространенном и доступном для населения) на контрольно-пропускном пункте Сил быстрого реагирования, чтобы ее пропустили. По возвращении она привезла вещи, которые смогла найти, с помощью осла.
Насрин Аль Нур объясняет, что боится возвращаться в Судан из-за сексуальных надругательств, которым могут подвергнуться молодые девушки в пути. Изображение сделано в Атаме в феврале 2025 года. Диего Менхибар
Сексуальное насилие как оружие войны
«Система сексуального насилия, которая увековечивается как оружие войны в Судане, даже против детей, ужасна», — заявили члены Совета Безопасности ООН в марте прошлого года. Последний отчет ЮНИСЕФ, опубликованный в начале прошлого месяца, вызвал тревогу: с начала 2024 года было задокументировано 221 изнасилование детей, в том числе четырех в возрасте всего одного года и 16 в возрасте до пяти лет. Согласно анализу, это сексуальное насилие происходит во время вторжения в города, во время бегства от конфликта, во время задержаний, по пути в другую страну с намерением сексуальной эксплуатации, в обмен на продукты питания или другие предметы первой необходимости и во время повседневной деятельности, такой как поход за водой.
Аиша Малек, вместе с вещами, которые она забрала, когда вернулась в свой дом в Судане, на фотографии, сделанной в феврале 2025 года в Атаме, в Южном Судане. Диего Менхибар
В феврале этого года организация Strategic Initiative for Women in the Horn of Africa (SIHA) сделала заявление в Женеве перед Советом по правам человека ООН (СПЧ), в котором заявила, что задокументировала 300 случаев сексуального насилия в Судане, 23,5% из которых касались детей. Они также заявили о 230 случаях насильственного исчезновения женщин, которые, как они опасаются, были подвергнуты сексуальному рабству или принудительному браку. SIHA приписывает большинство этих «систематических и преднамеренных» военных преступлений СБР, а также суданской армии, которые, по их словам, стремятся «контролировать и доминировать над общинами».
Летиция Бадер, директор Human Rights Watch (HRW) в Африке, заявила в 86-страничном отчете, описывающем сексуальное насилие в отношении женщин в конфликте в Судане, что «вооруженные группы терроризируют женщин и девочек, и обе стороны блокируют доставку гуманитарной помощи, что заставляет их чувствовать, что нет безопасного места, куда можно пойти».
Нехватка продовольствия в Атаме
Чол, мэр Атама, объясняет, что до войны в деревне было 1000 жителей, а сейчас их более 24 000. «У нас серьезная проблема с нехваткой продовольствия», — подчеркивает он с беспокойством. Беженка Насрин Аль Нур надеется на добрую волю соседей в своем содержании. «Я не знаю, что я буду есть сегодня», — признается она. Ее работа заключается в строительстве глинобитных печей для торговли ими, хотя не всегда удается их продать. И она, и ее мать, и ее братья решили остаться в Южном Судане, несмотря на неопределенность, нависшую над страной после приостановки выборов, запланированных на конец 2024 года, ситуации, которая ставит под угрозу стабильность мирных соглашений, подписанных в 2018 году.
Мазаер Муса, в феврале 2025 года, со своей семьей незадолго до отъезда из Атама, южносуданской деревни, в которую они прибыли в качестве беженцев от войны в Судане в декабре 2024 года. На заднем плане, погруженные в грузовик, все вещи, с которыми они бежали. Диего Менхибар
Южный Судан явно пострадал от побочных эффектов войны в Судане после того, как в январе 2024 года экспорт сырой нефти из страны, который составляет 85% валового внутреннего продукта, внезапно прекратился из-за нестабильности. Валюта, которая поддерживается поступлением нефтедолларов, потеряла более половины своей стоимости, и страна погрузилась в беспрецедентный экономический кризис и инфляцию в 600%.
Поэтому в Атаме есть люди, которые пакуют чемоданы. «Моя дочь рожала дома, потому что ее не хотели принимать в больнице», — объясняет с гневом Мазаер Муса, суданка, живущая в Атаме. Перед ее домом грузовик с кроватями, одеждой, мебелью и занавесками ждет ее и ее дочерей, чтобы отправиться, возможно, говорит она, в Эфиопию. «Конечно, мне страшно, но здесь нет еды», — заключает она.
