В нескольких словах
Испанский художник Абель Аскона встретился со своей биологической матерью впервые за 37 лет во время публичного перформанса «Мать и сын» в Мадриде. В течение часа они молча держались за руки перед 400 зрителями, что стало кульминацией процесса их воссоединения, инициированного матерью.
Можно сказать, что в жизни Абеля Асконы есть две знаменательные даты. Первая — 1 апреля 1988 года, когда он родился, и его мать, которой тогда было 18 лет, зависимая от героина и занимавшаяся проституцией, оставила его после трех неудачных попыток аборта. Аскона часто говорит, что тогда умер человек и родился художник. Вторая дата — 1 апреля 2025 года, 37 лет спустя, когда он впервые встретился лицом к лицу со своей матерью. Это произошло во время перформанса в Círculo de Bellas Artes в Мадриде перед 400 зрителями. Название перформанса: «Мать и сын».
После вступительных слов, в которых Аскона рассказал публике их историю, он снял куртку, закатал рукава рубашки и, взойдя на постамент, стал ждать, когда Исабель Гомес Аранда займет пустой постамент рядом с ним. Но женщина, пересекшая зал Círculo de Bellas Artes, скрытая за темными очками, с опущенным взглядом, дрожащая и поддерживаемая куратором перформанса Семирамис Гонсалес, казалось, не была той самой матерью, чье отсутствие годами наполняло рассказы испанского художника. Скорее, это была уязвимая женщина, такая же (или даже более) уязвимая, как и он, готовая войти в мир своего сына-художника и предпочесть уединенный ужин или кофе сцене, полной незнакомцев. И Аскона знал это: «Та, кто пришла, — это не мать, которая меня бросила, а мать, которая пришла меня искать». Почему он решил встретиться с ней именно в формате перформанса? «Не знаю, справился бы я один. Вы здесь отчасти для того, чтобы взять на себя ответственность как общество за то, что позволили мне родиться, и отчасти для того, чтобы я почувствовал вашу поддержку», — рассказал художник по окончании.
Именно мать связалась с ним в октябре 2023 года. Они дистанционно сделали ДНК-тест. Результат оказался положительным. С тех пор и до сегодняшнего дня Аскона создавал то, что он определяет как «процессуальное» произведение, в котором оба делали шаги к воссоединению. «Она хотела увидеть меня немедленно, но мне нужно было время», — объяснил художник. Они обменивались сообщениями — «каждый день она присылает мне одно из тех сообщений с Твити, где написано „доброе утро“», — рассказал он, вызвав смех в зале. Летом прошлого года он предложил ей записать свои воспоминания на бумаге. Затем он поставил ее под прожектор в Центре современного искусства в Малаге, чтобы снять на видео, как она рассказывает о своем происхождении, родном городе и начале своей истории. Тогда образ матери, который был у Асконы, изменился. «Я обнаружил, что наши истории похожи и повторяются. И она очень рада приехать и сделать это».
Первый физический контакт Исабель Гомес Аранды с сыном произошел, когда она опёрлась на его руки, чтобы подняться на помост. Затем они взялись за руки. И так они простояли час, сначала стоя, потом сидя, обмениваясь взглядами, шепотом, редкими улыбками. Шестьдесят минут, в течение которых, не ожидая ничего особенного, ничего и не произошло. Сотни людей наблюдали за неприкрытой, молчаливой уязвимостью двух незнакомцев. Пустота концептуального искусства, тесно связанного с жизнью и лишенного ретуши, способного вызвать у зрителей чувства, которые нарушали тишину звуками сморкания.
Это было похоже на перформанс, который Аскона провел в 2021 году с Мануэлем Лебрихо, бывшим партнером его матери, который остался с ним после того, как она его бросила. Лебрихо, умерший в декабре прошлого года, также страдал алкоголизмом, наркозависимостью, подвергал его сексуальному насилию, похищал и даже принуждал к проституции. «Человек, который причинил мне больше всего вреда», — утверждает Аскона. Аскона и Лебрихо также держались за руки в течение 60 минут, чтобы затем отпустить друг друга.
Но отношение тогда и вчера вечером было другим. Серьезное выражение лица художника в 2021 году сменилось нежностью, и он предупредил об этом в начале вечера, что необычно для перформанса, где обычно позволяют происходить чему угодно: «Я попрошу вас быть осторожными с ней. На Маноло кое-кто кричал „сукин сын“». Женщина, все время опустив голову перед 400 взглядами, которых она старалась избегать, и вытиравшая слезы дрожащей свободной рукой, не проронила ни слова. Но хватило ее текста, приведенного в описании перформанса, чтобы понять ее историю: «Я родилась 20 февраля 1970 года в старой больнице в районе Пилар [...] В 13 лет у меня был парень, который воспользовался моей ситуацией и издевался надо мной, он впервые заставил меня заниматься проституцией. Он водил меня в места для проституции [...] Я забеременела от одного из десятков мужчин, которые использовали мое тело, хотя я узнала о беременности только на четвертом или пятом месяце. Я была ребенком, брошенным на улице, в ужасном состоянии, и одна мысль о том, что я окажусь на улице с младенцем, приводила меня в ужас. [...] Я бросила тебя, потому что мне было очень плохо, я очень боялась, не знала, что делать, у меня не было никого, кто бы меня поддержал».
Мероприятие завершилось долгими объятиями матери и сына под бурные аплодисменты стоящей публики. После пристального внимания (или потрясения, или эмпатии, или сострадания, или чего бы то ни было, что вызвал перформанс) у них состоялся приватный ужин, и они даже пошли на вечеринку, о чем свидетельствуют социальные сети Асконы. А он уже думает о следующей совместной художественной остановке: «Это будет первый из многих шагов, которые мы сделаем вместе». И помимо получения тех утренних сообщений с Твити, таких типично материнских, он надеется пересмотреть всю свою творческую историю и заменить отсутствие присутствием. А она, по его словам, «очень решительно настроена, простила себя, сильна и смела» и готова «послать куда подальше» любого, кто будет критиковать ее за вступление в этот столь отличный от ее мира или говорить о возможной ревиктимизации.
