В эпоху глобальных вызовов многие задаются вопросом: куда можно было бы уехать, если ситуация станет невыносимой? В прошлом, даже в самые тяжелые времена между мировыми войнами, существовали города вроде Парижа, Лондона или Мехико, способные стать прибежищем, несмотря на трагические исключения вроде судьбы Вальтера Беньямина.

Сегодня найти такую страну для потенциального «изгнания» кажется сложнее. Многим кажутся слишком хрупкими или несовершенными. Однако есть мнение, что лучшее место для демократа — это сам Европейский Союз. Возможно, это не время для бегства, ведь если сторонники единой Европы сдадутся раньше времени, Союз достанется тем, кто никогда не верил в общую цель. Главная внутренняя угроза сегодня исходит не от националистов, евроскептиков или правых популистов, а от самих сторонников ЕС, которые воспринимают его как нечто само собой разумеющееся, как естественный ландшафт или неизбежный "манифест судьбы", ведущий к созданию Соединенных Штатов Европы, пусть и с препятствиями и отступлениями.

Европейские общества, возможно, способны выдержать свои внутренние противоречия и противостояния. Даже самые убежденные сторонники Брексита, кажется, иногда сожалеют и скучают по возможности обвинять во всех бедах брюссельскую бюрократию. Однако ЕС вряд ли переживет внешнее давление с Востока и Запада, если сами сторонники европейской интеграции не убедятся и не смогут убедить других, что они живут в наилучшем из возможных миров.

Со всеми своими слабостями, несправедливостью, бюрократической волокитой и элитистским цинизмом, европейцы никогда не жили лучше и свободнее, чем с момента решения отменить границы и попытаться создать своего рода меганацию без национальных чувств. Более интегрированная, демократичная и представительная Европа способна гарантировать и расширить это пространство плюралистической свободы, которое в своей лучшей версии стремится к универсальному гражданству.

Цель не только в том, чтобы мы могли "изгнать" себя в нашу собственную страну, которая называется Европой, но и в том, чтобы Европа стала убежищем для тех, кто разделяет старые республиканские ценности и больше не находит их в своих собственных нациях.