В нескольких словах
Книга «Город» Летисии Руифернандес — это уникальное сочетание архитектурных иллюстраций и литературных фрагментов, показывающее, как разные авторы видят и описывают городские пространства. Анализируется влияние модернизма и, в частности Ле Корбюзье на Мехико. Книга подчеркивает многогранность восприятия городов, их изменчивость и постоянство, а также влияние глобализации на архитектуру.
Что отражает город? Что его определяет? Что позволяет его понять? Сколько городов, которые мы считаем знакомыми, остаются для нас неизвестными? Архитектор Летисия Руифернандес (Мадрид, 1976) читает город в романах и эссе. Она натыкается на него в нью-йоркской рутине Зэди Смит, в мексиканском детстве Валерии Луизелли, в одиночестве, которое приводит Клариси Лиспектор в Рио-де-Жанейро, в том, как, сколько и когда спят в Бомбее Саадата Хасана Манто; в смеси старого и нового, которая расцветает в Каире Радвы Ашур, и в распределении костей Святой Терезы по различным римским церквям в Риме Игиабы Скего.
Больше информации: Игиаба Скего, итало-сомалийская писательница, работающая над созданием черной европейской идентичности.
Родившаяся в Риме, Скего — дочь сомалийских родителей. И у нее есть книга, которая ее определяет: «Мой дом там, где я» («Mi casa está donde estoy yo») (Nórdica). Руифернандес изображает ее с этой заботой о соединении костей святой. «Я слышу ее огромное желание воссоединить бедра, ребра и фаланги в единый скелет». «Улицы Трастевере подобны этим костям святой: они ищут друг друга», — пишет она. Она также изображена как знаток своего города, где «люди уже много лет назад покинули центр. Теперь остались только легенды, бары и рестораны на любой кошелек». Отец Скего, «как хороший африканский политик, свободно говорил на многих языках». И в Риме он переквалифицировался в торговца. «У нас ничего не было, но мы были щедры. На чужбине нельзя отказать в гостеприимстве земляку», — объясняет она в главе, посвященной Трастевере, в своей книге.
Деталь иллюстрации Руифернандес, изображающей Бомбей. Источник: Nórdica Libros.
В Риме Скего господствует католицизм: «Без мессы не было ни еды, ни работы, если ты хотел есть, ты должен был вымыть руки, сесть за стол и сначала проглотить всю мессу». Возможно, поэтому она считает, что духовность должна исходить изнутри каждого человека, ее нельзя навязывать силой. «Если вы хотите помочь из христианского милосердия, помогите, но не просите мессу взамен». С таким происхождением Руифернандес рисует тихий, пустой Рим, где купол Сан-Пьетро имеет большой вес. И весь город кажется освещенным одной-единственной лампочкой.
В городах, выбранных Летисией Руифернандес, на ее рисунках, в произведениях писателей, которых она читала, и во взгляде иллюстратора, изображены города. Как? Иногда с потерянными мечтами. Иногда с личными историями. Иногда с тенями. Часто с перспективами, видами, улицами, памятниками и даже отсутствиями. Также с размышлениями. Иллюстратор сводит Бомбей к слону, который ласкает лицо ребенка. Но Саадат Хасан Манто описывает Бомбей как «место, где все жили в тесноте, но совершенно не заботились о ближнем. Место, где все достойны сострадания, но никто не сострадает. Место, где нет дружбы. Люди, которые жили в этом здании, были из тех, кто спит днем и бодрствует ночью, и которым ночью приходилось работать на ближайшей фабрике».
Акварель с видом на Нью-Йорк Летисии Руифернандес. Источник: Nórdica Libros.
Для Руифернандес песок Каира желтый, верблюды — всего лишь пятно на горизонте. В Париже давит тяжесть крыш. Это серый город. Иерусалим — это терраса, где курят только лысые мужчины. И все цвета города сосредоточены в фавеле Рио-де-Жанейро.
Девятнадцатое сентября 1985 года. 7:20 утра. Люди спят, принимают душ или целуют детей перед тем, как отправить их в школу. Колония Рома, Колония Наполес, Колония Хуарес, Колония Кондеса, Колония Обрера, Сан-Рафаэль, Докторес, Мишкоак, Санта-Мария-де-ла-Рибера... медленный, сильный и глубокий удар, и все рушится. Несколько функционалистских зданий Пани, вдохновленных Ле Корбюзье, рушатся. «Проекты счастья среднего класса рухнули. Это была вина Пани», — пишет Валерия Луизелли в своей книге «Проекты счастья» («Proyectos de felicidad»), — «и даже больше Ле Корбюзье». «Почему Мексика должна импортировать иностранную музыку, иностранную архитектуру, все иностранное? Почему бы нам не послушать Рокдриго?», — спрашивает она. И этим вопросом она оставляет в воздухе другие вопросы. Что привнесла и что отняла глобализация архитектуры? Глобализация архитекторов? Как это явление повлияло на города? Что заставляет город меняться?
Обложка книги «Город» («La ciudad»), иллюстрированной Летисией Руифернандес и изданной Евой Ариса Тринидад. Источник: Nórdica Libros.
Луизелли заключает, что город, в котором она выросла, «не изменился и не изменится». «Это мы изменились, и наша дикая форма свободы рухнула», — говорит она. Поэтому она описывает Мехико своего детства, когда «город раскрывался, как ядовитый цветок», до того, как она и ее друзья отправились искать свое место в жизни.
Все эти города составляют мир, на который Руифернандес смотрит своими рисунками и текстами других писателей. Это города, которые принимают и трансформируют, изгоняют, позволяют сосуществовать страху и мечте, рутине и неожиданности. Это города, которые, будучи каждым из них, одним целым, мы все вместе умножаем: иллюстратор, писатели и читатели, наблюдая за ними по-разному. Почему? Потому что любой город — это головоломка, которая меняется и остается неизменной одновременно, которую мы всегда видим частично и которую поэтому никогда не сможем узнать до конца.
