В нескольких словах
Новая постановка пьесы Шекспира «Тит Андроник» в Royal Shakespeare Company поражает своей жестокостью и натуралистичностью, предупреждая зрителей о возможных обмороках. Спектакль вызывает дискуссии о границах насилия в искусстве и его влиянии на публику. Актуальность пьесы подчеркивается современными отсылками к реальным трагедиям и конфликтам.
Где та грань насилия и крови, после которой произведение теряет свой трагический смысл и превращается в кровавую бойню?
Это произошло с фильмом Мэла Гибсона «Страсти Христовы», где стремление отразить мельчайшие детали страданий Иисуса Христа оттолкнуло многих зрителей. Royal Shakespeare Company (RSC) решила в эти дни вновь поставить самую кровавую пьесу английского барда, «Тит Андроник», и превратила сцену в Стратфорд-апон-Эйвоне в скотобойню, с дренажными системами для отвода литров фальшивой крови, пролитой во время спектакля.
«Если сказать в двух словах, то от размышлений о значении трагедии в связи с человеческой природой переходишь к подсчетам, сколько швабр способны перенести актеры за кулисами», — шутит режиссер спектакля Макс Вебстер в интервью BBC.
«Тит Андроник» — одна из первых трагедий, написанных Уильямом Шекспиром, и, безусловно, самая жестокая.
В свое время (между 1591 и 1592 годами), увиденная широкой публикой, она имела заметный успех. Позже, викторианское изящество исключило из репертуара произведение, граничащее с излишней безвкусицей. Однако XX век, с его собственной долей насилия, возродил интерес к этой истории.
Генерал Тит Андроник возвращается в Рим после победы над готами с севера. Он приводит с собой царицу Тамору и ее сыновей. Чтобы отпраздновать свою победу, он приносит в жертву Аларба, одного из сыновей пленницы. Когда судьба вновь раздает карты, и Тамора становится новой императрицей Римской империи после ее брака с Сатурнином, начинается месть, полная увечий, крови и каннибализма. Сыновья императрицы насилуют дочь Тита и отрезают ей руки и язык, чтобы она не могла рассказать о своем унижении. Трагедия завершается 14 убийствами, включая убийство самого Тита и императора, а также превращением двух сыновей Таморы в начинку для пирога, который будет подан на заключительном ужине.
Саймон Рассел Бил, который в свои 64 года является одним из самых известных актеров RSC, убедил Вебстера еще раз поставить трагедию и играет роль Тита Андроника. Сцена оформлена в современном стиле, но удалось избежать каких-либо явных отсылок к текущему конфликту или избитого клише с использованием американских солдат вместо римлян. В любом случае, близость к таким массовым убийствам, как нападение ХАМАС на Израиль 7 октября, война в Газе или российское вторжение в Украину, ощущается в каждой жестокой сцене трагедии.
«Есть некоторые пьесы из шекспировского канона, которые граничат с неприемлемостью, и «Тит Андроник» — одна из них. Я не понимаю такого насилия и не понимаю, почему публика чувствует себя настолько стимулированной, возбужденной и взволнованной им. Это что-то безжалостное», — рассказал газете The Guardian актер, на счету которого три премии Olivier, две Bafta и Tony.
«Они даже построили слив вокруг сцены [чтобы можно было отводить пролитые литры крови]. Для меня это страшнее всего остального. Это напоминает мне тюрьмы, которые мы видели в Сирии после падения режима Асада, и все истории, которые рассказывали те, кто вернулся в камеры, где их пытали», — размышляет Рассел Бил.
За прошедшие годы было много постановок этой пьесы, с такими звездами, как Лоуренс Оливье, Патрик Стюарт, Брайан Кокс, Дэвид Брэдли и даже Энтони Хопкинс в экранизации. Но в большинстве из них акты насилия скорее подразумевались, чем были показаны явно; была даже попытка смягчить жестокость красивыми эстетическими эффектами, такими как красные нити, свисающие вместо отрубленных рук Лавинии.
Новая постановка RSC привлекла многочисленную публику, завороженную тем необъяснимым влечением, которое продолжает вызывать иррациональное насилие. И компания была вынуждена предупредить о возможных головокружениях и обмороках. «Важно выпустить это предупреждение о жестокости содержания, чтобы люди приняли осознанное решение о том, хотят они смотреть пьесу или нет. А если потом упадут в обморок, пусть падают», — сказал BBC режиссер Вебстер.
