В нескольких словах
Российские журналистки Катерина Гордеева и Елена Костюченко, продолжая традиции Светланы Алексиевич, опубликовали книги («Унеси ты мое горе» и «Моя любимая страна») с пронзительными свидетельствами о войне в Украине. Их работы основаны на интервью с жертвами и беженцами, глубоких репортажах и личных переживаниях авторов, сталкивающихся с трагедией и чувством вины.
Российская журналистка Катерина Гордеева в книге «Унеси ты мое горе» собрала одни из самых душераздирающих свидетельств войны в Украине, в то время как проза Елены Костюченко в «Моей любимой стране» бьет прямо в цель, затрагивая самые болезненные вопросы и вызывая глубокий отклик. Их называют наследницами Светланы Алексиевич, белорусской журналистки-расследователя и писательницы, получившей Нобелевскую премию по литературе в 2015 году.
Черный снег Мариуполя
Катерина Гордеева написала книгу, пронизанную стыдом и болью. Стыдом за то, что она русская, и болью от встреч с десятками жертв войны, развязанной ее страной против Украины. Сложно удивить книгой, собирающей интервью со свидетелями конфликта, спустя более трех лет после начала полномасштабного вторжения. Множество журналистов, как и Гордеева, уже дали голос людям, чьи жизни разрушил Владимир Путин. Но «Унеси ты мое горе» удивляет — качеством повествования, исключительным доступом к российской стороне истории и следованием методам работы Светланы Алексиевич.
Неслучайно белорусская нобелевская лауреатка высоко оценила Гордееву. «Человека нужно рассматривать не с точки зрения государства, а с точки зрения того, кем он является для своей матери, жены. Для своего ребенка», — писала Алексиевич в «Цинковых мальчиках», одной из самых известных своих книг о советском вторжении в Афганистан.
Именно этот принцип применяет Гордеева, хотя и в собственном стиле. «Унеси ты мое горе» могла бы быть сухой расшифровкой интервью, как это во многом делает Алексиевич, создавая холодное изложение событий голосом индивида, настолько холодное, что оно потрясает читателя. Гордеева же, напротив, вовлекается в повествование, обнажает свои чувства. Она не может иначе, потому что чувство вины, которое она испытывает, огромно.
Гордеева путешествует по Европе и России в поисках гражданских лиц, перемещенных из-за войны. Все они, большинство с ужасающими историями, создают хоровой портрет произошедшего, но также показывают, с чем столкнулась российская авторка. В одной из поездок она ищет группу молодых украинок, забеременевших после изнасилований российскими солдатами. Их перевозят для аборта в Дрезден, Германия. Лиза, женщина, координирующая операцию, соглашается отвезти ее из Польши в центр приема, где они ночуют. «Я не хотела тебя везти. Согласилась только потому, что хотела сказать тебе в лицо, как я вас ненавижу», — объясняет Лиза, «ненавижу таких, как ты, всех таких сочувствующих, таких „я тут ни при чем“: это Путин вам все это делает». Брат Лизы погиб в 2022 году, сражаясь на фронте.
Это была не единственная неожиданность той поездки в Дрезден. Прибыв по адресу, где должна была встретиться с женщинами, подвергшимися сексуальному насилию со стороны российских войск, Гордеева обнаружила, что будет говорить не с ними, а с матерью Лизы, которая и попросила дочь привезти журналистку. Мать была поклонницей Гордеевой, хорошо известной в русскоязычном мире, в том числе как оппозиционерка Путину. «Вы и ваши друзья — очень значимые люди в вашей стране. И если при вас там, на ваших глазах и в те годы, когда вы вели неустанную деятельность, зародилось то, что пришло нас убивать, надо понимать, что вы что-то сделали, что позволило этому зародиться. Вы тоже часть всего этого».
Есть и другие недавние книги об Украине, разделяющие схожий с Гордеевой опыт. Например, некоторые авторы описывают эмоциональную сложность жизни с русскими родственниками, помогая украинским беженцам, отчасти из-за того же чувства вины, что и у Гордеевой. Итальянский журналист Альфредо Акочелла был одним из немногих репортеров в Мариуполе во время осады 2022 года. Из этого опыта он написал роман, где в момент истины нет ни хороших, ни плохих, только жертвы или выжившие. Именно это подтверждают свидетельства Гордеевой.
«Унеси ты мое горе» имеет особую ценность как хроника произошедшего в Мариуполе. А произошло там варварство. Сначала было российское вторжение в город, который вновь расцветал после войны на Донбассе. Затем — его разрушение и жизнь горожан на грани, между огнем и преступлениями обеих сторон. Каждый опыт тех, кто выбрался из Мариуполя и говорил с Гордеевой, страшнее предыдущего. Это рассказы, от которых стынет кровь. Один из них рассказан с такой точностью, что позволяет визуализировать сцену. Семья чудом спасается от бомбежки, разрушившей их дом. Мать, как почти всегда, собеседница Гордеевой: «И в этот миг, не зная почему, я подняла глаза и посмотрела в небо. Не знаю, хотела ли я увидеть Бога или что-то еще там наверху. Но неба не было видно. Над нами была мутная серая масса, из которой на наши головы падал чернющий снег. Вкус гари, отвратительный и тошнотворный, до сих пор прилип к горлу». «Теперь я знаю, что двенадцатиэтажный дом сгорает полностью за сорок минут, и ни минутой больше», — рассказывает женщина Гордеевой, «и все мертвы».
«Унеси ты мое горе» завершается в российском городе Ростове, на родине Гордеевой. Там ее контакты дают доступ к эвакуированным из Мариуполя или Донецка, людям, которые решают начать жизнь заново в России — из-за культурной близости или политических убеждений. Но беженцы — изгои на родине Гордеевой, будь они проукраинскими или пророссийскими: их считают чужаками, приехавшими отнимать рабочие места и напоминать своим присутствием, что по ту сторону границы Россия открыла врата ада.
Писательница заканчивает свое путешествие на берегу Дона, реки, пересекающей Ростов, чтобы спеть народную песню, которой она наслаждалась в детстве со своей украинской бабушкой: «Гляжу в воду быструю / унеси ты мое горе / быстрая реченька, унеси его с собой». Как минимум семь будущих поколений украинцев будут ненавидеть русских, говорит другой свидетель. Для Гордеевой и остальных героев книги война — это конец интимной истории, смерть большой семьи.
«Унеси ты мое горе». Катерина Гордеева.
Елена Костюченко: тьма возвращается
Было хорошей идеей поужинать с Еленой Костюченко перед тем, как читать ее. Иначе мне было бы невозможно составить о ней спонтанное впечатление. И это при том, что она не из тех, кто раскрывается сразу. Незадолго до ужина она беседовала в Mirador del CCCB со своим каталонским переводчиком Микелем Кабалом, и, возможно, из-за авторитета, который придает сцена, и уверенной каденции ее русского языка, она казалась прирожденным оратором. Но оказавшись в ресторане Muy Buenas, за баррикадой из подносов с хлебом с помидорами и тарелочек с эскейшадой и русским салатом, становится очевидно, что ее главный талант — слушать. Несмотря на то, что она звезда стола, ее теплый и дружелюбный характер, у нее есть тревожащая способность отстраняться от разговора и наблюдать за ним со стороны. За столом нас шестеро или семеро. Не раз я забывал о ней, а через некоторое время замечал ее пристальный, непроницаемый и внимательный взгляд. Позже я прочитаю у нее в «Моей любимой стране» (La Segona Perifèria) самый важный урок, который она усвоила, работая журналистом в Москве: «Ешь молча». Так лучше чувствуешь вкус и можешь сосредоточиться на том, кто перед тобой.
Кто передо мной? 38-летняя репортерка в изгнании, разоблачившая ложь Путина — например, о том, что в 2014 году в Донбассе не было российских солдат — и пережившая попытку отравления. Наследница Анны Политковской и Светланы Алексиевич. Это узнаешь, читая интервью, где она дидактично объясняет фашистский дрейф своей страны. Все это правда, но часть человеческой тайны остается погребенной под иконой. Тайна углубляется по мере продвижения по ее книге, сборнику автобиографических текстов и длинных репортажей, изначально опубликованных в «Новой газете» (независимой газете, закрытой правительством в 2022 году). Кто начинает работать репортером в четырнадцать лет? Кто внедряется в психиатрические лечебницы, придорожные бордели, полицейские участки, отдаленные арктические деревни и добивается того, чтобы изгои всех мастей рассказывали ей свои жизни? Это должен быть кто-то, в ком любопытство действует с необычайной силой, и кто верит в профессию журналиста так, как это уже казалось невозможным. И это при том, что цена занятия ею в России высока: в редакции у них был алтарь с портретами убитых репортеров.
Итак, первое, что поражает при чтении и общении с Костюченко, — это то, что ее не затрагивает циничный и самосознательный налет стольких писателей из этой части мира. Зло, с которым она борется, не абстрактно и не расплывчато, и она противостоит ему с первозданной убежденностью. Как хороший солдат дела, она отточила свои техники: например, курит длинные тонкие сигареты, которые дольше тлеют, потому что это дает ей время расположить к себе людей. Я прекрасно представляю, как она предлагает сигарету пьянице из Усть-Авама или коррумпированным полицейским из главы 4. Непроницаемый и внимательный взгляд. Второе, что поражает, — это эффективность ее прозы, которая бьет прямо в суть каждого вопроса и трогает до глубины души. Например, когда она говорит о конце отношений с первой женщиной, которую любила, с которой ходила на прайды и купила картину с веткой сирени. «И на что тратится любовь?», — спрашивает она в необычном отступлении в личную сферу. «Горит и горит, пока не погаснет. Иногда ей удается осветить кусочек жизни — ветку сирени, например — и жизнь выходит из тьмы, наполняется цветом. Но потом тьма возвращается».
«Моя любимая страна». Елена Костюченко.
