Жест федерального канцлера Вилли Брандта, преклонившего колени перед памятником жертвам Варшавского гетто в 1970 году, стал символом признания Германией ответственности за преступления нацизма.

Этот жест обнажил глубокое чувство вины, которое испытывала не только Германия, но и другие европейские страны, чьи граждане были соучастниками антисемитских репрессий, приведших миллионы людей в концентрационные лагеря. Многие тогда предпочитали скрываться за незнанием.

Воспоминания о Берлине, городе, где жива память о тех временах, подтверждают это. Посещение кинотеатров, где показывали документальные фильмы о геноциде, подобные «Ночи и туману» Алена Рене, вызывали у зрителей глубочайшие эмоции, боль и слезы при виде свидетельств ужаса.

Чувство вины и необходимость помнить пронизывают и культуру. Литературные произведения, такие как «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса, где главный герой, переставший расти, бьет в барабан, пробивая сон истории, напоминают о необходимости бодрствовать и не забывать.

Даже в тихих районах Берлина, как Вильмерсдорф, некогда еврейском квартале, прошлое на каждом шагу. Памятные знаки «Камни преткновения» (Stolpersteine) с именами жертв, вывезенных из своих домов в 1940-х, напоминают о судьбах конкретных людей, таких как 16-летняя Лотта Хофман или 71-летний Герман Ислер.

Это ощущение вины и исторической ответственности продолжало влиять на Европу и в XXI веке, формируя ее демократические основы и стремление избежать возврата к авторитаризму и тоталитаризму. Послевоенная Европа строилась с оглядкой на зеркало прошлого — нацизм — и на реалии настоящего по ту сторону Берлинской стены — советский мир с его подавлением инакомыслия, как показала жестокость подавления Пражской весны в 1968 году.

Именно поэтому появление леворадикальных террористических группировок в 1970-х казалось аномалией. Сегодня же, спустя 80 лет после краха нацизма, тревожной реальностью стал рост популярности ультраправых партий не только в Германии, но и по всей Европе. Они открыто продвигают идеи, напоминающие фашистские: расовое превосходство, нетерпимость к мигрантам, воинствующий национализм.

Если прежние экстремистские группы действовали подпольно, то современные ультраправые активно участвуют в политической жизни и получают поддержку избирателей. Так, партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) заняла второе место на недавних парламентских выборах, набрав 21% голосов, несмотря на то, что Федеральное ведомство по охране конституции считает ее угрозой демократическому строю из-за «этно-расовой концепции народа» и «девальвации целых групп населения».

На выборах в Европарламент в прошлом году ультраправые силы суммарно получили 27% мест, что является огромным скачком по сравнению с 4% сорокалетней давности. Они стали ведущей силой во Франции, Италии, Венгрии, Австрии, Бельгии, Словении и вошли в двойку лидеров еще в шести странах.

Официально ультраправые могут скрывать свой антисемитизм, перенаправляя агрессию на мигрантов и мусульман, обвиняя их в культурных или религиозных различиях. Однако, по сути, это лишь маскировка. В основе их идеологии лежат те же идеи превосходства и нетерпимости, которые в прошлом привели к трагедии Холокоста, к уничтожению миллионов людей, включая жителей того самого дома в Берлине, где когда-то жил автор. Это тот же самый ужас, который заставил Вилли Брандта преклонить колени в Варшаве, моля о прощении.