В нескольких словах
Изменения во внешней политике США и война на Украине вызвали раскол среди европейских крайне правых сил. Их приверженность национальным интересам ставится под сомнение из-за тесных связей с Трампом и Путиным, а также из-за противоречий, возникающих при защите экономических интересов своих стран.
Перевооружение Европы и раскол правых: как реагируют европейские крайне правые на новый мировой порядок?
В современной Европе почти не осталось незыблемых устоев: международный порядок, установившийся после 1945 года, уходит в прошлое. Изменение внешнеполитического курса новой администрации Трампа в отношении войны в России, его экспансионистские амбиции в Гренландии и недавняя политика введения пошлин потрясли спокойную европейскую действительность. И на фоне этой неопределенности Европейская комиссия предложила программу «Перевооружение Европы» (Rearm Europe), вызвавшую стремительную перегруппировку политических сил по всему континенту.
В нашей многообразной и обширной Европе, охватывающей пять часовых поясов и вмещающей в себя 2100 Мальт в границах одной только Франции, никто не может избежать внутренних противоречий, вызванных международной обстановкой. В Испании эти разногласия особенно заметны в левом крыле, где коалиционное правительство и его парламентские партнеры разделились на тех, кто выступает за геополитический прорыв Евросоюза и укрепление его общей обороны, и тех, кто отвергает любое увеличение военных расходов, предупреждая, что «гонка вооружений» приведет лишь к катастрофе. Раскол наблюдается не только среди левых, но и среди правых: в большой семье европейских крайне правых сил наметились трещины.
Некоторые критики называют крайне правых «интернационалом ненависти», альянсом, сформированным вокруг непримиримого национализма, неприятия «глобализма» и Брюсселя, а также восхищения сильными лидерами, такими как Трамп или Путин. Но как отреагировали европейские крайне правые на возникновение этого нового мира? Какова их позиция по отношению к войне на Украине и ее последствиям? Выступают ли они за автономное перевооружение Европы или США по-прежнему остаются их естественным союзником? Как вписывается в их видение мира торговая война, угрожающая интересам экономических и социальных групп, которые они, по их словам, представляют?
Это не второстепенные вопросы: крайне правые правят в большем числе стран, чем когда-либо прежде. Помимо того, что они возглавляют правительства Италии и Венгрии, они входят в правящие коалиции в Хорватии, Словакии, Финляндии и Нидерландах, а также играют решающую роль в Швеции. Их подъем кажется неудержимым и в двух главных локомотивах Европы – Франции и Германии.
Если их рост – неоспоримый факт, то их отношения с Брюсселем, НАТО и Вашингтоном превратились в зыбучие пески. Яркий пример – Джорджия Мелони. Традиционно «Братья Италии» критиковали «Европейский союз элит» и выступали против таких политических мер, как Европейский зеленый курс. Их евроскептицизм, уходящий корнями в постфашизм, распространялся на НАТО и внешнюю политику США. Все изменилось, когда в октябре 2022 года Мелони стала премьер-министром Италии. С тех пор ее позиция в международной политике сместилась в сторону «европеистского прагматизма», более тесно связанного с НАТО. Она даже заявила, что идея автономной европейской обороны вне НАТО – это наивность или безумие.
Недавнее вызывающее поведение Трампа по отношению к Европе поставило итальянского премьер-министра в неудобное положение. В экономическом плане ее привилегированные отношения с Вашингтоном ослабли из-за приостановки развертывания сети спутников Starlink в Италии. Растет сомнение в том, что безопасность Италии должна зависеть от компании, принадлежащей Илону Маску.
В отличие от Мелони, Виктор Орбан укрепился в роли главного ставленника Кремля в Евросоюзе. Он блокировал санкции против России, отказывался от поставок оружия Украине и отстаивал тесные отношения с Путиным и «ураганом Трампом». Его четкая позиция в поддержку двух ультраконсервативных лидеров, изолирующая его в Европе, встречает все большее сопротивление внутри его собственной страны.
В схожем ключе, Марин Ле Пен никогда не скрывала своей близости к Путину и Трампу, по крайней мере, до тех пор, пока война на Украине и эскалация торговых пошлин не вынудили ее скорректировать свою риторику. Кроме того, как сообщило французское издание Mediapart, ее отношения выходили за рамки слов: тесные финансовые связи и тысячи евро в обмен на выступления в поддержку Москвы в Европейском парламенте. Недавно в интервью Le Figaro французский лидер преуменьшила российскую угрозу в Европе, заявив, что приоритетом в области безопасности должен быть джихадистский терроризм, и предупредила, что возможный преемник Путина может быть еще более враждебным по отношению к Западу. Хотя в прошлом она выступала за выход Франции из НАТО, в 2022 году она высказалась лишь за выход из объединенного военного командования. По отношению к Трампу Марин Ле Пен сохраняет определенную дистанцию, чтобы не оттолкнуть более умеренный электорат, хотя и заявила, что они могли бы легко найти общий язык, поскольку говорят «на одном языке» – языке «защиты национальных интересов». Однако на этой неделе она обрушилась с критикой на американскую политику введения пошлин и ее влияние на французские вина и спиртные напитки, предупредив, что это может привести к краху отрасли: «французское сельское хозяйство всегда приносится в жертву».
Как в Испании, так и в Португалии иберийские крайне правые всегда были более склонны к атлантизму. Введение пошлин на испанские и португальские товары было встречено громогласным молчанием. В случае с Vox напряженность была очевидна. Сантьяго Абаскаль был вынужден опровергнуть свою поддержку введения пошлин после критики как извне, так и изнутри, что вызвало настоящий кризис внутри его собственной партии. Несмотря на то, что и Chega, и Vox с большим или меньшим энтузиазмом поддерживали украинское дело и поставки оружия, они отвергают перевооружение Европы и любую уступку суверенитета в вопросах обороны.
Наконец, «Альтернатива для Германии» представляет собой особый случай среди европейских крайне правых. Несмотря на то, что это явно пророссийская политическая сила, которая ставит под сомнение поддержку Киева, она столкнулась с определенной оппозицией в своих рядах из-за антикоммунизма. Эта напряженность в отношениях с Россией пронизывает всю историю Германии и немецкого национализма. Вспомним, что для Гитлера расширение жизненного пространства Германии проходило через восток и через порабощение славянских народов. Однако значительная часть социальной поддержки партии проживала в бывшей ГДР и чувствует себя в долгу перед русскими. Что касается перевооружения Германии и альянса между новым канцлером Мерцем, СДПГ и «Зелеными», АдГ выступила против. В отношении Трампа безоговорочная поддержка Маска во время недавних всеобщих выборов в Германии говорит сама за себя.
Противоречия, проявившиеся в последние недели в связи с международной позицией европейских крайне правых, являются лишь выражением исторических внутренних противоречий, свойственных правым популистским проектам на континенте. Поборники национального суверенитета и европейской идентичности оказались в ловушке шаткого равновесия. Поддержка Трампа подразумевает риск торговой войны, которая ударит по их собственной промышленности; союз с Путиным означает еще большее обострение отношений с их собственными европейскими партнерами. В своих «Тюремных тетрадях» Антонио Грамши анализировал, как в определенные моменты кризиса партии с сильной националистической риторикой, заявляющие о защите суверенитета своих народов, оказываются в союзе с иностранными державами. Непоколебимая поддержка Орбаном Путина или благодушие Vox и Марин Ле Пен по отношению к Трампу показывают, что их приоритеты находятся далеко за пределами их собственных границ.
Лилит Верстринге – историк, политолог и бывший государственный секретарь по Повестке дня на период до 2030 года.
