В нескольких словах
В статье критикуется массовое производство бессмысленного контента искусственным интеллектом, названного „цифровым хламом”. Автор утверждает, что настоящий интеллектуальный труд требует усилий и „трения”, и призывает к возрождению критического и оригинального мышления для сохранения смысла в информационном потоке.
Потребность придавать форму реальности началась с первого Homo sapiens, который вытесал в пещере кремниевый топор, удар за ударом. Это трудоемкая работа, требующая мастерства, но альтернативы нет: превращение сырья в полезный для жизни инструмент требует трения, дискомфорта, даже раздражения, когда что-то не получается.
Спустя тысячелетия, сегодня трение испытывает только строитель. Если он скажет ChatGPT: „Построй дом”, ничего не произойдет. Напротив, интеллектуальный труд стал „мягким”, потому что языковые модели устраняют „трение” письма. LinkedIn заполнился постами, написанными ChatGPT; а TikTok — видео, созданными Sora. Более половины англоязычного контента в интернете создано ИИ.
У этого типа контента уже есть специфическое название: slop. „Хлам” — хороший перевод. Он возвращает нам бесформенную реальность, лишенную смысла, но легкую: возникает ощущение, будто мне девять лет, у меня все зубы, и меня хотят накормить пюре. И будьте осторожны, потому что это интеллектуальное пюре, в свою очередь, является пищей для языковых моделей. Возможно, этот порочный круг самопожирающего хлама приведет к безумию ИИ.
Проблема в том, что „трение” пронизывает настоящий интеллектуальный труд с тех пор, как Homo sapiens был в пещере. Там, где находится золотой самородок идей, петли скрипят невыносимым шумом. Поиск его вызывает дискомфорт, как и нахождение: реальность тверда, как кремень, и мыслитель — даже самый опытный — должен обладать мастерством, чтобы придать форму миру. Так работают над идеями: удар за ударом.
Те, кто наполняет сеть контентом, получили пышное название „творцов”, но на самом деле они — новый эксплуатируемый класс когнитивного капитализма. Модели устраняют трение для творца, который таким образом становится более продуктивным. За счет количества ему удается привлечь внимание алгоритма, такого любителя зависимостей. Вы даете пару идей ChatGPT, и он пишет пост, статью, книгу. Amazon ограничил — до трех! — количество книг, которые один человек может самостоятельно опубликовать каждый день, чтобы не превратить платформу в блинную.
Мы понимали бизнес и философию (или искусство) как два непримиримых жизненных пути. Бизнесмен гонится за деньгами; мыслитель и художник ищут истину. Но когнитивный капитализм растворил дилемму: цифровые творцы производят контент, чтобы получить деньги. Чем меньше трения, тем больше выгоды.
Объединение в творце капиталиста и мыслителя — это последняя уловка технофеодализма: под приманкой монетизации сокращается автономное мышление и экстернализируется творчество, то есть трансцендентное, мечтательное и подрывное дыхание человека. Все приспосабливается к модному антиинтеллектуализму.
Поскольку дела идут быстро, я предвижу, что наводнение хлама скоро утопит „творцов” и их аудиторию. Чем больше путаница между истинным и ложным, тем больше нам нужны журналисты, то есть профессионалы, способные идентифицировать то, что Ханна Арендт называла „скромными истинами фактов”. Придется решать и другие неотложные задачи. Существуют компании ИИ, которые за несколько евро „воскрешают” мертвых в цифровом формате: это чат-боты, имитирующие голос, стиль, личность любимого человека. Чтобы внести ясность в пару противоположностей „мертвый / живой”, то есть между реальностью и вымыслом, интеллектуалы будут нужны все больше и больше.
Потому что главная проблема хлама в том, что он отвлекает, но не придает смысла. Там, где есть что-то важное для изучения, есть „трение”, чтобы это освоить. Платон предупреждал нас: „Прекрасное трудно”. Когда человек поддается легкости, он привыкает жить в этом уродливом, ложном и бессмысленном хламе. Скоро станет ясно, что жизнь без „трения” — это жизнь без смысла.
Интеллектуальный труд развлекает немногих, но усилие по приданию формы опыту универсально, оно превращает Homo sapiens в Homo sapiens. Вот почему жажда „трения” уже видна повсюду: от того, кто занимается пешим туризмом, чтобы почувствовать удар ветра по лицу, до того, кто записывается на керамику, чтобы вдавливать глину пальцами.
Скоро самой ценной способностью станет умение мыслить собственной головой, радикально, с критическим подходом и оригинальностью. Профессия интеллектуала снова станет уважаемой. Потому что Homo sapiens понимает себя через воображение, мысль и слова, а не через хлам. Общество будет искать гоминида в пещере, который, подобно кремниевому топору, придает форму миру удар за ударом. В конце концов, мышление всегда было физическим трудом.
