В нескольких словах
Несмотря на историческую связь женщин с модой, ключевые творческие позиции в крупных люксовых брендах все чаще занимают мужчины. Недавние кадровые перестановки в Versace, Gucci, Dior и других домах подтверждают эту тенденцию, поднимая вопросы о гендерном равенстве, представленности и понимании мужскими дизайнерами реальных потребностей женщин в одежде.
Уходит Донателла Версаче, и, к удивлению немногих, вакантную руководящую должность займет мужчина. Уход дизайнера из фирмы, основанной ее братом Джанни, где она оставалась у руля в качестве креативного директора с момента его убийства в 1997 году, застал всех врасплох. Внимание было приковано к другим, более бурным фронтам в напряженный момент для индустрии моды.
Слухи о поглощении популярного дома с Медузой группой Prada ходили уже давно, но то, что возможное соглашение о покупке потребует предварительной отставки его знаковой женской фигуры, стало неожиданным поворотом сюжета. «С нетерпением жду возможности взглянуть на Versace новыми глазами», — заявила она в коммюнике, выпущенном по случаю ее ухода компанией Capri Holdings. Этот конгломерат приобрел некогда семейное итальянское предприятие в 2018 году за 2 миллиарда евро и, в качестве жеста доброй воли, присвоил женщине, почти три десятилетия тянувшей эту ношу, звание главного амбассадора бренда. Пост символический, декоративный. Тем временем Дарио Витале, недавно руководивший командой дизайнеров Miu Miu, займет ее бывший креативный трон. «Конец эпохи», — гласили заголовки. Но времени на оплакивание не было.
В тот же день, 13 марта, было объявлено о переходе Демны Гвасалии в Gucci из Balenciaga. Резкий, но не травматичный переход — все остается внутри семьи: оба бренда принадлежат Kering, концерну, который больше всего пострадал от замедления потребления предметов роскоши в прошлом году, отчасти из-за неудачного обновления флорентийской марки. Перед Демной стоит задача вытащить ее из экономической, а также эмоционально-идентификационной ямы, в которую ее якобы загнал его предшественник на посту креативного директора, Сабато де Сарно, уволенный в феврале всего через два года после замены Алессандро Микеле. Еще один мужчина, который в 2015 году ворвался на сцену как внезапная замена женщины, Фриды Джаннини.
Ее соотечественницу Марию Грацию Кьюри ждет та же участь: круизная коллекция, которая будет показана в Риме 27 мая, станет ее прощанием с Dior, где ее когда-то приветствовали как первую женщину-дизайнера, занявшую кресло основателя за почти 80 лет существования дома. В 2026 году исполнилось бы десять лет ее художественного руководства, принесшего LVMH рекордные доходы, пока последствия «гридфляции» (жадного, постоянного и злоупотребительного повышения цен) не забили тревогу в середине 2024 года. Чтобы отвлечь внимание, компании начали оказывать давление на своих дизайнеров. Тем не менее, флагман роскоши LVMH только что признал ее заслуги, посвятив ей документальный фильм «Her Dior. Сотрудничество Марии Грации Кьюри с женщинами-художницами», снятый Лоиком Прижаном и выпущенный 8 марта в честь Международного женского дня. Ядовитая дань уважения, если верить новым разоблачениям журналистки Даны Томас: североирландец Джонатан Андерсон, официально покинувший Loewe, уже несколько месяцев неосторожно хвастается направо и налево, что он уже «хорошо устроился» в Dior, пишет автор книги «Deluxe. Как роскошь потеряла свой блеск» (2007).
Хроника последних событий, которая уже год держит в напряжении индустрию моды из-за постоянной смены креативных директоров, снова ясно показывает: женщинам по-прежнему трудно занять властные позиции в сфере, которая исторически и культурно всегда была их прерогативой. Сейчас во главе домов, составляющих высший эшелон роскоши, остались только Чемена Камали в Chloé, Надеж Ване-Цибульски в Hermès, Сильвия Вентурини в Fendi (мужские коллекции и аксессуары), Луиз Троттер в Bottega Veneta, Сара Бертон в Givenchy и Вероника Леони в Calvin Klein. Вероятно, игнорируемые патриархальной системой, в которую превратилось создание одежды как величайшее проявление неолиберального капитализма, понятно, что большинство из них пошли своим путем в качестве независимых предпринимательниц. В данном случае вопрос уже не столько в гендерном неравенстве и отсутствии возможностей для карьерного роста в секторе, хотя и в этом тоже, сколько, прежде всего, в недостаточной способности их коллег-мужчин отвечать на потребности женщин в одежде.
«Когда женщина создает дизайн для другой женщины, присутствует чувство реальности. У мужчин часто бывает представление о женщинах, которое не соответствует реальности нашей жизни», — объясняла Вентурини, представляя коллекцию высокой моды осень/зима 2019-2020 от Fendi, впервые взяв на себя ответственность за женскую линию в римском доме после смерти Карла Лагерфельда (вскоре ее сменил британец Ким Джонс). «Одежда, затрудняющая движение, не является красивой одеждой», — провозглашала еще в 1954 году дальновидная Элизабет Хоуз, призывавшая потребительниц никогда не покупать одежду, не примерив ее предварительно. Судя по тому, что демонстрировалось на последних неделях моды, с ними нельзя не согласиться.
«Чувствовать себя хорошо в том, что мы носим, может быть очень стрессово, всегда найдется кто-то, кто будет судить нас по внешнему виду. Будет ли это уместно? Буду ли я выглядеть красиво? Будет ли мне удобно? Решить эту головоломку непросто, поэтому многие женщины, даже успешные, в конечном итоге носят своего рода униформу, будь то костюм, водолазка или футболка с джинсами», — объясняет психолог Кэролин Мэйр, член Британского психологического общества. Она также подчеркивает, что культурные ассоциации, которые мы устанавливаем с тем, что носим — ментальный процесс, активируемый символическими значениями одежды, — как никогда обусловлены недостижимыми дизайнами мечты. Хотя конечный продукт, поступающий в магазины, на самом деле не тот же самый (иногда его даже не производят), то, что показывают на подиумах, определяет импульс к покупке, который часто приводит к разочарованию и потере уверенности.
Парадокс в том, что дизайнеры, создающие такие непрактичные творения, превращающие носящих их женщин (богатых и знаменитых) в кукол, неспособных передвигаться самостоятельно до такой степени, что их приходится носить на руках армиям ассистентов, которые ставят их перед камерами, пользуются наибольшей популярностью в социальных сетях. Особенно среди того поколения молодых пользователей, которое называет тех, кто практикует функциональность и настаивает на реалистичности, скучными, меркантильными и, что хуже всего, коммерческими. «Одежду формирует наша человечность, именно жизнь женщины придает ей смысл», — не так давно говорила Миучча Прада. Об этом стоило бы почаще напоминать тем, кто до сих пор прикрывается тем, что их цель — «расширить возможности женщины, заставив ее почувствовать себя сексуальной». Это новое «украсить женщину», маскирующее объективацию под вожделение, сексизм под власть, а материализм под самооценку.
