В нескольких словах
Фильм «Жажда смерти» (1974) с Чарльзом Бронсоном, несмотря на противоречивую реакцию критиков, имел огромный успех и заложил основы популярного поджанра «кино мести». Бронсон стал иконой образа молчаливого мстителя, а сам жанр, пережив спад популярности, продолжает существовать и развиваться благодаря современным актерам и режиссерам, доказывая актуальность темы личной мести в кино.
В одной из резких рецензий фильм «Жажда смерти» (El justiciero de la ciudad) был назван «аморальной угрозой обществу и стимулом к антисоциальному поведению». Таков был общий тон. Фильм, восхитивший публику и разделивший критиков, стал социальным феноменом, породившим дискуссию о насилии в США, которые в то время жили в состоянии паранойи из-за роста преступности в крупных городах. Сюжет был не слишком замысловат. Пол Керси — успешный архитектор, ведущий идиллическую жизнь в Нью-Йорке, пока преступники не врываются в его дом, убивают жену и насилуют дочь, которая после нападения впадает в состояние травмы, близкое к вегетативному. Нападение превращает миролюбивого Керси в машину для убийства, которая выходит на улицы, чтобы расправляться с любым нарушителем закона.
Это как «Грязный Гарри», но без значка и иронии. Финальный сценарий настолько отошел от оригинального романа, на котором он был основан, что его автор, Брайан Гарфилд, выразил недовольство. «Это дерьмо», — выпалил он после просмотра. «Да», — ответили ему продюсеры. «Но оно принесет кучу денег». Многие критики разделяли мнение писателя, но Бронсону было все равно. «Я не снимаю фильмы для критиков. Они не платят за просмотр».
«Жажда смерти», вышедшая в испанский прокат ровно пятьдесят лет назад, в апреле 1975 года, не была первым фильмом в жанре, который критик Уильям Маргольд назвал «вендеттаматик», но именно она привлекла в кинотеатры больше всего зрителей. Ее влияние было ключевым для скорого появления на экранах «Таксиста» (Скорсезе, 1976) и целой плеяды картин, которые с расцветом видеопроката стали самыми прибыльными. Полки видеосалонов заполнились копиями этого архетипического образа — молчаливого одинокого мстителя с множеством пуль.
Секрет успеха крылся не столько в сюжете, сколько в магнетической личности главного героя, Чарльза Бронсона (1921–2003), звезды, которая в тот момент, перешагнув 50-летний рубеж, казалось, находилась на спаде. Но другого Пола Керси быть не могло. Его режиссер, Майкл Уиннер, сказал, что актеру не пришлось «глубоко вникать в то, что он делал и как», потому что «у него была огромная сила на экране, даже когда он был неподвижен или играл совершенно пассивную роль. В нем есть глубина, тайна; всегда есть ощущение, что что-то вот-вот произойдет». Бронсон был «самим воплощением справедливой мести. Он был фигурой медленного гнева и низкого голоса, которая, разозлившись, заставляла Гарри Каллахана Клинта Иствуда выглядеть апостолом умеренности», — так его описали критики.
Мститель из многодетной семьи
Бронсон был одиннадцатым из пятнадцати детей литовской пары, поселившейся в Пенсильвании. Отец, неграмотный шахтер, умер, когда Бронсону было 10 лет, и он едва помнил о нем лишь то, что все прятались, когда тот приходил домой. Они жили в подвале в крайней нищете и почти не говорили по-английски. Одежды было так мало, что Бронсон иногда носил платья старших сестер и делил носки с братом: он носил их в школу утром, а придя домой, снимал и отдавал брату, чтобы тот надел их в шахту. Школу он не любил, только рисовать, и в итоге пошел работать в шахту, как и остальные братья. Когда началась Вторая мировая война, он вступил в ВВС США, что всегда считал «благословением». Впервые он был хорошо накормлен и одет. И смог улучшить свой английский.
После войны он брался за любую работу, чтобы выжить: был каменщиком, поваром, сборщиком лука и даже сдавал в аренду пляжные стулья в Атлантик-Сити. Там он познакомился с театральной труппой, где сначала занимался сценографией, а вскоре обнаружил, как ему нравится играть. Первая возможность в кино представилась благодаря навыку, развитому в детстве: это был фильм «Это флот» (1951) с Гэри Купером, и роль он получил за умение отрыгивать в нужный момент. Когда кино стало его основной деятельностью, в разгар маккартистской охоты на ведьм, проводимой Комитетом по расследованию антиамериканской деятельности, он сменил свою настоящую фамилию Бучинский на Бронсон. Времена были не лучшие для всего, что звучало по-русски.
Его внешность — черные как смоль волосы, смуглое лицо и крепкие мускулы — позволяла ему играть разнообразные роли. Он играл поляков, латиноамериканцев, итальянцев и американских индейцев. Это была эпоха, когда Джон Уэйн играл Чингисхана, и никто не слышал о «вайтвошинге» (распространенной практике найма белых актеров на роли персонажей других рас). Его лицо, которое один критик определил как «скомканный бумажный пакет», стало узнаваемым. Он снялся в десятках телесериалов и был второстепенным актером, крадущим сцены в таких классических фильмах, как «Великолепная семерка» (1960), «Большой побег» (1963) или «Грязная дюжина» (1967).
Несмотря на все это, главной роли, которой он ждал, все не было. Его агент предложил ему поехать в Европу, где его ценили гораздо больше. Он неохотно согласился, пока один поклонник не изменил его взгляд на вещи. Это был француз Ален Делон, очарованный его игрой в «Пулеметчике Келли» (1958), одном из тех сверхдешевых фильмов, которые Роджер Корман снимал за неделю. И Делон хотел видеть его в своем последнем фильме. Так начался его роман с Европой, где продюсеры убедили его развивать карьеру, потому что «публику привлекал персонаж, а не внешность». В США Бронсон был обречен всегда быть «характерным» актером, а главные роли доставались Роберту Редфорду или Уоррену Битти. Но в Европе он мог быть героем, тем, кто к тому же уводил девушку.
Прощай, друг (и здравствуй, Европа)
Фильм «Прощай, друг» (1968) стал оглушительным успехом в Европе. Также как и спагетти-вестерн «Однажды на Диком Западе» (1968) Серджио Леоне, который сказал о нем, что он «лучший актер, с которым я когда-либо работал». И «Пассажир дождя» (1970) Рене Клемана. Бронсон прогуливался по Каннам под аплодисменты, но в Соединенных Штатах только начинали узнавать об этом успехе. И помог им в этом итальянец.
Контракт на три фильма с продюсером Дино Де Лаурентисом, убежденным, что этот успех можно экспортировать в США, сделал его самым высокооплачиваемым актером. После того как «Бумаги Валачи» (1972), «Жестокое лицо Нью-Йорка» (1973) и «Жажда смерти» (1974) собрали в прокате более 150 миллионов долларов, он стал получать 1,5 миллиона долларов за роль, плюс долю от международных сборов. Из тени больших звезд он вышел на один уровень с ними: с Редфордом, Барброй Стрейзанд или Аль Пачино. Он стал самой высокооплачиваемой звездой в мире, играя роль, которую мог сыграть только он.
Не все европейские режиссеры смогли его соблазнить. Он сказал «нет», например, Ингмару Бергману. «Для Бергмана все — слабость и болезнь», — рассказал он критику Роджеру Эберту. «У всех его персонажей какие-то психические проблемы, и они думают только о самоубийстве. Кто заплатит, чтобы смотреть на такую скуку?» — задавался он вопросом. «Если бы я оказался в доме с этими людьми из фильмов Бергмана, я бы ушел не раздумывая. И уж точно не заплатил бы пять долларов, чтобы их посмотреть».
Его также не интересовали новые веяния Голливуда, слишком чувствительные, либеральные и интроспективные. Он питал отвращение к молодым актерам «метода», таким как Аль Пачино или Роберт Де Ниро, и к критике, которая его презирала. «Эти критики не понимают, что гораздо сложнее играть с кровью на лице, чем попивать коктейли на диване». Он не понимал отторжения, которое вызывал его гипернасильственный персонаж Керси. «Критики никогда не видят мою роль такой, какая она есть: как человека, защищающего свой сад, убивая ядовитых змей. Вместо этого они говорят, что это снова я совершаю акты насилия». Хотя были критики, которые смогли его оценить, как тот же Эберт: «В Чарльзе Бронсоне есть что-то тревожное. Кажется, он действительно обладает способностью к насилию. Это видно в его глазах, в его мускулистых предплечьях и в его походке. Другие актеры могут казаться жестокими в своих ролях, но не выглядят жестокими в жизни. Бронсон — да».
С «Жаждой смерти» его слава умножилась. Бронсон, которому уже перевалило за 50, получил вместе с ней передозировку внимания публики и СМИ, что он ненавидел. Он знал, что интервью необходимы для продвижения, но презирал их. «Я всего лишь продукт, как кусок мыла, который нужно продать как можно лучше», — заявил он Роджеру Эберту. «Его естественное состояние разговора — молчание», — заключил Эберт после знакомства с ним.
Он также держал свою личную жизнь вдали от софитов. В 1965 году он развелся со своей первой женой, Харриет Тендлер, и женился на актрисе Джилл Айрленд, с которой познакомился на съемках в Европе. Они объединили троих детей от каждого брака и родили одного общего. Все девять жили в особняке в Калифорнии, и Бронсон работал, чтобы дать своим детям комфорт, которого у него не было. Он сыграл Керси еще в четырех фильмах, все более жестоких и с более нелепыми сюжетами. Его карьера уверенно держалась благодаря таким хитам, как «Закон Мерфи» (1986), «Убийство» (1987) и «Запретная тема» (1989). На телевидении он снялся в серии телефильмов «Семья копов» (1995–1999), где играл патриарха.
После смерти Айрленд в 1990 году от рака груди актер на несколько лет погрузился в глубокую депрессию. Он снова женился в последний раз на Ким Уикс, которая была рядом с ним до его смерти от пневмонии. После его смерти некоторые критики отнеслись к нему с той теплотой и восхищением, которых он всегда ждал. «Бронсон излучал мужскую жизненную энергию, стоическую твердость, умение и силу», — писал Стивен Хантер, — «и всегда проецировал харизму двусмысленности: был ли он красивым уродцем или уродливым красавцем? Никогда нельзя было быть уверенным, поэтому его обязательно нужно было изучать дальше». И публика это делала.
Жанр «вендеттаматик» потерял популярность в девяностые, но не исчез. Его возродил Квентин Тарантино, его главный сторонник, в «Убить Билла» (2003) и он помог перезапустить карьеру Лиама Нисона, который после трех частей «Заложницы» (2008–2015) превратился в официального мстителя XXI века. В 2018 году Брюс Уиллис снялся в ремейке классики Бронсона «Жажда смерти», после того как Сильвестр Сталлоне отказался от проекта. На этот раз Пол Керси был врачом, а не архитектором. Критика снова разгромила фильм, но на этот раз и публика отвернулась от пересмотра, который разбавил беспринципное насилие Бронсона. Но фильмы об обычных людях, превращающихся в безжалостных машин для убийства, продолжают выходить. На этой неделе в кинотеатрах выходит «Дилетант» с Рами Малеком, идущим по тому же пути, но с робкими манерами ботаника, с меньшим количеством крови и большим бюджетом, но с той же целью: месть. Бронсон был бы горд.
