В нескольких словах
В интервью 93-летний художник Агустин де Селис рассуждает о своем творческом пути, влиянии итальянской культуры, участии в политической жизни Испании во времена диктатуры и Перехода. Он выражает обеспокоенность о забвении художников его поколения и текущей мировой ситуации, подчеркивая важность культуры для предотвращения катастроф. Выставка его работ – ретроспектива творческого пути.
Мастерская художника Агустина де Селиса (Комильяс, Кантабрия, 93 года)
Мастерская художника Агустина де Селиса (Комильяс, Кантабрия, 93 года) расположена между парком Бомбилья и рекой Мансанарес, в районе, который сейчас является очень востребованной частью Мадрида. Но когда он получил ее в начале шестидесятых, это была пустошь, к которой не хотели приближаться даже поставщики. Многое изменилось за эти десятилетия. Фонари больше не зажигаются газом, но район сохраняет отдаленный богемный привкус, который художнику нравится и стимулирует. В этой просторной мастерской он продолжает работать каждый день — с середины утра до конца дня. У стены аккуратно сложены стопки картин. Некоторые из 50 работ вошли в передвижную выставку под названием «Год Агустина де Селиса 2025», которую посвятило ему правительство Кантабрии и которая завершится в Мадриде осенью. Эта подборка — собрание различных этапов его жизни: пейзажи, связь с абстракцией, синий цвет, приверженность современности и, всегда, страсть к кино и поэзии.
Подробнее
В поисках времени
Вопрос: Выставка, которую можно увидеть в Центральной библиотеке Сантандера до 31 марта, начинается с работ, датированных 1966 годом, когда вы уже вернулись из Рима по стипендии Академии изящных искусств. Вы отправились в путешествие в 30 лет. Что значило для вас это четырехлетнее пребывание в итальянской столице?
Ответ: Эта стипендия была лучшим, что могло случиться с художником. Я покинул Сантандер, чтобы учиться в Мадриде, и еле выживал, чтобы не возвращаться к жизни, которую оставил позади. Мы были в самом разгаре диктатуры. В Испании не было ничего, никаких стимулов.
«В направлении куда» (1968), масло, Агустин де Селис, изображение предоставлено художником.
В: Приезд, должно быть, был ослепительным.
О: Передо мной все было новым. Я видел произведения классического мира только в книгах, и вдруг все стало доступно.
В.: Что вас больше всего поразило?
О.: Все, но первое, что я обнаружил, — это то, что я был художником, но еще не был творцом.
В. В чем разница?
О. Осознавать, что делаешь и для чего. Искусство предполагало полную отдачу, было чистой жизнью и трансформацией. Рим был полным погружением в искусство и политику, потому что между 1960 и 1964 годами культура была самым важным в Италии.
В. Вы общались с современными вам художниками?
О. Да. С художниками, скульпторами, кинематографистами и писателями, такими как Леонардо Шаша, Рафаэль Альберти и многими другими.
В. В Академии была насыщенная культурная жизнь?
Работа «Перед затмением» (1971) Агустина де Селиса, изображение предоставлено художником.
О. Очень насыщенная. У нас были занятия, и каждый организовывал свою жизнь, но во время обеда и ужина мы встречались за большими столами, где говорили обо всем. В то время в Академии были творцы разных специальностей, что обогащало нас всех интеллектуально. Были архитекторы, такие как Рафаэль Монео и Дионисио Эрнандес Хиль; музыканты, такие как Антон Гарсиа Абриль и Кармело Бернаола, или художники, такие как Мануэль Алкорло. Мы говорили обо всех новинках во всех областях. Например, там мы открыли для себя итальянский неореализм, cinema verita, который я включил в свои картины конца шестидесятых в таких работах, как «Хроника новостей» или «Человек, куда», обе 1968 года.
В. В академии вы также нашли любовь.
О. Наши встречи были открытыми. Могли приходить художники из других мест и, конечно же, итальянцы. Там я познакомился с той, кто до сих пор является моей женой, скульптором и поэтессой Мирандой Д’Амико.
В. Я вижу, что у вас нет общей мастерской. Сложно ли жить с другим художником?
О. Не сложно, если вы можете организоваться. У нее есть своя мастерская недалеко отсюда, в районе станции Принсипе Пио, и она тоже ходит туда работать каждый день. Жилье у нас тоже в этом районе Мадрида.
Художник Агустин де Селис в своей мастерской в Мадриде. Санти Бургос
В. Вы возвращаетесь из плодотворной итальянской панорамы в Мадрид в 1965 году. Что вы видите?
О. В конце этого десятилетия культура в Испании очень важна, и художники являются активистами за демократию. Я уже преподавал архитектуру, и мне пришлось представлять Испанию на фестивале в Голландии. Все было настолько непрочно, что мой друг, архитектор Хосе Луис Фернандес дель Амо, купил мне подержанную камеру, и мы участвовали в фестивале, рассказывая о реальности на улицах, о поэзии, о живописи и музыке.
В. К тем годам относится одна из ваших самых известных работ — «Путешествие» (1971).
О. Это экспериментальный короткометражный фильм, снятый вместе с архитектором Хуаном Мигелем Эрнандесом Леоном, в котором мы изобразили то, чем была франкистская Испания. Кармело Бернаола написал музыку, а Миранда Д’Амико внесла поэзию.
В. Вы были на Венецианской биеннале и в Сан-Паулу, в испанском павильоне вместе с другими художниками вашего поколения (Исабель Кинтанилья, Пако Лопес, Луис Гордильо, Альфредо Алькаин, Хуан Хеновес, Эдуардо Санс или Рафаэль Каногар, Эдуардо Уркуло), а в 1971 году получили Национальную премию изящных искусств.
О. В те годы я участвовал во многих коллективных и индивидуальных выставках.
В. Вы также были на Встречах в Памплоне, в которых участвовали 300 художников с 26 июня по 3 июля 1972 года.
О. Я принадлежу к поколению, в котором то, что происходило вокруг тебя, не было миром, параллельным искусству. Мы верили, что трансформация должна быть полной.
«Тень тени» (1970), триптих акрилом на холсте Агустина де Селиса. Изображение предоставлено художником.
В. Какие воспоминания у вас остались о заточении, которое более 80 художников устроили в Музее Прадо, требуя освобождения Хосе Марии Морено Гальвана, искусствоведа журнала Triunfo?
О. Мы сделали это в зале Гойи, перед портретом семьи Карла IV. Там были также Мартин Чирино, Саура, Семпере, Жиральт, Хуан Хеновес, Лусио Муньос, Аркадио Бласко. Когда пришли сотрудники музея, чтобы выселить нас, мы сказали, что остаемся. Мы провели там ночь. Когда на следующий день они открылись, мы вышли без проблем.
В. Тем временем умирает диктатор, начинается Переход, и современное искусство начинает прибывать в Испанию с новыми музеями, такими как Рейна София, но многие из вас впадают в забвение.
О. Нас смели, и многие из тех, кто боролся за новую Испанию, оказались на обочине. Мы не вписывались в бренд современности, с которым социализм Фелипе Гонсалеса хотел путешествовать по миру.
В. У вас никогда не было членского билета какой-либо партии?
О. Нет. Я всегда голосовал за социалистов, потому что я левый, но я никогда не был членом партии.
В. Ваши работы представлены во многих частных и некоторых государственных коллекциях. «Путешествие» находится в архивах Национального музея Рейна София. Хотели бы вы быть представленным в постоянной коллекции?
О. Конечно. У них есть рисунки, которые я сделал для гобелена, но я не знаю, были ли они выставлены.
В. Вы могли содержать себя за счет продажи своих работ?
О. Отчасти, но фиксированный доход я получал от преподавания в Высшей технической школе архитектуры.
В. Говорили о возможном создании фонда, посвященного вашей работе, в Кантабрии.
О. Я бы предпочел ничего не говорить на эту тему.
В. И что вы думаете как художник, гуманист и борец о той регрессии, которую мы переживаем с такими персонажами, как Трамп и Путин?
О. Я в ужасе. Они оставляют без средств агентства, которые борются за мир, против голода... Нужно укреплять культуру, это единственное, что может спасти нас от катастрофы.
